Не сожалеет, и нечего искать то, что они забрали у него вместе с Леной.
Не бросив и взгляда на так и стоящего на месте друга, Алек выуживает из окровавленной руки металлическую штуку, похожую на ювелирную лупу, только плоскую и вытянутую. К выпуклой округлости пристала использованная пуля, — уже незаполненная до краёв жидкостью, и если прибегнуть к улучшенному зрению, можно увидеть крохотное отверстие, откуда очень медленно высвобождается яд.
— Это что-то вроде своеобразного магнита, — едва слышно рассуждает он больше для себя, чем для Марко.
Ему не хотелось бы испытывать этот странный предмет на родном брате, который уже, можно сказать, одной ногой переступил порог смерти, но выбора нет — каждая секунда промедления стоит приближения второй ноги к этой необратимой черте. С усилием отодрав кровавую пулю, Алек отбрасывает её в сторону и тут же встаёт, поспешно отыскивая входное отверстие, и не мешкаясь подносит магнит к ней. Несколько секунд ничего не происходит, тишина накрывшая помещение, словно напичкана газом, так и просящим чиркнуть спичкой.
Ещё секунда.
Две.
Алек так сосредоточен на ожидании, что понимает, что перестал дышать, только когда резко втягивает воздух, вздрогнув от выводящего из оцепенения звука, ударяющейся пули. Магнит немного отбрасывает влево. Алек сглатывает и проводит ладонью по лицу, прежде чем взять приспособление в руку. Возможно, единственное, что он должен делать сейчас — ожидать, когда Дам придёт в норму. Но он не в том состоянии, чтобы проявлять стойкую непоколебимость, поэтому переводит всё внимание мыслей на изучение предмета, пытаясь понять, что тот из себя представляет. Проверив первую попавшуюся железку, убеждается, что дело здесь далеко не в магнетизме.
— Нам надо выяснить, как они могли запрограммировать пули, — говорит он, вскидывая взгляд на друга, который всё это время наблюдал за ним.
— Ты понимаешь, как плохи наши дела, если у них такие технологии против нас?
По тону голоса Марко нельзя сказать, что это его пугает, он звучит ровным и чисто формальным, как просто констатирующим факт, но это далеко не так. Алек и сам может признать, что это открытие тревожит его, однако оба выбирают не сгущать преждевременно краски.
— Не хуже, чем были с того момента, как Орден в первые объявил нам войну, — возможно, он сам не верит своим словам, поэтому решает добавить. — Мы по-прежнему превосходим их во всём, что доказали сегодня, захватив их базу. А это, — Алек поднимает перед собой пулю, — не такая уж и проблема, раз мы в курсе, на что она способна. Предупреждён — значит вооружён.
Марко кивает, выказывая одобрение его словам, но мрачное выражение всё равно не покидает его черт лица. Он опускает взгляд на Дамьяна и задумчиво прищуривается.
— Надо бы добыть побольше таких магнитов, — медленно говорит лидер Драговых, зачем-то наблюдая.
Алек тоже опускает взгляд. Мелкие порезы, оставленные Марко, начинают затягиваться. С грудной клетки резко сходит давление, и Алек с облегчением вздыхает, понимая, что опасность наконец миновала. Он собирается ответить другу, что полностью поддерживает его идею, когда раздаётся повторное уведомление о не просмотренном сообщении. На этот раз Алек не игнорирует его, доставая телефон из кармана, открывает смс, и…
На Алека словно обрушивается потолок, оглушая всепоглощающим рёвом пространства. Удары сердца становятся тяжелее, точно вместо него о рёбра долбится двухсоткилограммовая гиря. Он не может поверить, что на экране высветилась фотография Лены. Но это она — похудевшая, можно даже сказать, почти фарфоровая. Белизна, окружающая её со всех сторон, могла бы слиться с её кожей и одеждой, если бы не большая чёрная, явно мужская куртка, и штаны, вымазанные по колени в крови. Только одно допущение, что это — её кровь, и корпус телефона трещит в неосознанно сжимающейся руке. Глаза мигом затапливаются свечением, словно сплавом жидкого высокопробного золота.
Тот напускной хладнокровный контроль, которого получалось придерживаться последние минут мять, разбивается в дребезги. Алек не видит, чьё горло сжимает его рука, ослеплённый всплывшими вымышленными представлениями, что подбрасывает ему спущенный с крючка разум хищника.
— Да что с тобой!.. — наконец, удаётся Марко докричатся до него.
Алек не сразу приходит в себя. Сначала он видит ошалелые глаза друга, потом стихает шум и гул собственного сердцебиения, и только после он видит, что возмещает гнев не на том, кого жаждет разорвать, уничтожить, убить. Алек резко отпускает Марко и отшатывается назад. Несколько секунд уходит на то, чтобы собраться и обратно подчинить себе пытающуюся вырваться неконтролируемую сущность.