- Мы прошли долгий путь от Македонии почти до края мира. Раньше вы были скотоводами, пасшими тощий скот на лысых склонах, а теперь стали хозяевами этого мира. Жившие доселе в жалких лачугах, ныне вы покорители величайших городов. Великолепный Вавилон преклонял колени перед вами, богатейшие Сузы открыли вам свои сокровищницы. Сам Царь Четырех Сторон Света бежал как последний изгнанник, убоявшись имени вашего. Вы нажили богатство в боях и на маршах, прижили детей. Границы величайшей империи, созданной вами невозможно объять взглядом или как-либо измерить. Наша культура пролилась в самые дальние и неразвитые уголки мира. Вы построили города, дороги, заложили верфи, чтобы самые разрозненные сатрапии могли торговать друг с другом, обогащаясь совместно. И теперь я скажу то, для чего собрал вас сегодня. Наше государство должно быть укреплено как на границах, так и в сердце своем, ибо создано оно вами и вам же служить и дано. Посмотрите, други мои, как многонационально стало наше войско за время великого похода. Где лучше будет жить детям вашим? В Македонии или Греции, где не знают многие из них языков этих или здесь, на широких просторах? Возьмите здесь земли и женщин местных. Народите новых граждан, что сочтут земли эти родиной своей. И мне, царю вашему, радостно будет сознавать, что живете вы в достатке и удовольствии, достойно вознагражденные за тяжкие труды. Только что я свершил правосудие над всеми нерадивыми сатрапами, что в мое отсутствие решили творить везде тяжелые беспорядки. Наказания были жестокими, чтобы другие не узрели возможности нарождать смуту и беззакония в великом нашем государстве.
Последуйте примеру повелителя вашего, ибо не секрет, что жена моя Роксана – дитя бактров, одного из народов империи нашей. И вот я хочу сообщить вам, что сам я решил взять вторую жену, царевну Статиру, старшую дочь покойного ныне царя Дария. Все вы знаете, что Дарий бросил семью и позорно бежал, когда мы были еще у реки Пинар. Я считаю своим долгом вернуть ей то, что отнял у нее ее собственный отец, а именно персидский трон. Моему другу, вашему хилиарху Гефестиону, сыну Аминты я по праву отдаю руку второй дочери Дария Дрипетиды, Кратеру руку Амастиды, дочери Оксиафра, Пердикке руку Атропаты, Птолемею Лагу руку дочери Артабаза Артакамы, руку сестры ее Артопиды Эвмену, руку дочери родосца Ментора Неарху, Селевку руку дочери Спитамена Согдийского….
Александр еще долго перечислял по именам будущие супружеские пары.
- Те девушки, что не имеют приданного, ибо отцы их погибли или уже умерли, получат его от меня, ибо я считаю себя обязанным заботится о них. Также все молодожены и женившиеся ранее получат щедрые подарки…
Царь не успел еще закончить фразы, как окончание ее потонуло в едином крике радости. Люди подбрасывали вверх все что могли, шумели, плакали от радости.
- Ты чуешь, - Кассандр довольно растянулся напротив Птолемея, бросив на стол меч и вальяжно откинувшись в кресле, - он даже не рискнул предложить мне поучаствовать в этом театре.
- Твоя любовь к варварам известна всем. Он просто сохранил жизнь одной из них.
- Смейся, смейся, Птолемей. Я посмеюсь над тобой попозже. Сегодня я отбываю в Македонию. Мне лично вся эта разномастная агора под навесом нужна как телеге пятое колесо. Все это напоминает массовое помешательство. Десять тысяч человек тронулись рассудком, ведомые развратником и пьяницей. Тоже мне великий царь! Потерял сам себя в этом своем величии.
- Да запустилось нешуточное дело. Бактрийский скорпион машет хвостом, готовый жалить всех направо и налево
- Надеюсь, твои игры с этим ним не закончатся несчастьем.
- Закончатся. – Птолемей помолчал немного. – Для тех, кто лишил его покоя.
- О-о-о, а ты страшный человек. Неужто не пожалеешь брата?
Птолемей не ответил.
- Вот женюсь, - Лагид как бы невзначай перешел на другую тему, - и отвалю в отпуск в Египет. Дети там, наверное, уже выросли, да и по Таис соскучился.
- Слушай, Птолемей, а почему ты на ней не женился?
- Почему? Персеполь. Александр до сих пор не может простить. Слава богам, что мы на сей раз недолго там задержались, а то я уж думал, он меня к Аиду спихнет. Все ходил вокруг развалин, цокал языком и во всем Таис винил. Забыл, наверное, что сам настолько пьян был, что не мог произнести слово длиннее двух звуков, что б их местами не попутать. Хорошо еще, что Таис сейчас далеко. Я в Мемфисе дом купил, чтобы она и дети кров над головой имели, а не болтались по миру за призрачными тенями.