Его тонкая, как бумага, кожа словно просвечивала изнутри. Кости и очертания черепа, отчетливо видимые под ней, подрагивали от радости и удовольствия, которые доставляла ему мысль о возможности подразнить родственников. Они не имели доступа в его мир, в личную жизнь, которой он, благодаря своему привилегированному положению, наслаждался даже сейчас, несмотря на лишения, принесенные войной.
– Mille tre[1], – мрачно буркнул Харви, цитируя либретто да Понте. – Но в твоем случае, старая развалина, это будет… не знаю, как «миллиард три» по-итальянски. Надеюсь, что доживу до твоего возраста, и тогда…
– Ты никогда до него не доживешь, – захохотал Вирджил, глаза которого искрились от неприкрытой радости. – Забудь об этом, Харв. Возвращайся к своим книгам, ходячий говорящий калькулятор. Тебя найдут мертвым в постели, но не с женщиной, а с… – Вирджил поискал подходящее слово. – Да, с чернильницей.
– Перестань, – сухо бросила Филлис, отвернувшись к звездам и черной пустоте космоса.
– Я бы хотел вас кое о чем спросить, – обратился Эрик к Вирджилу. – О зеленой пачке «Лаки страйк». Месяца три назад…
– Твоя жена меня обожает, – сказал Вирджил. – Да, доктор, это был подарок для меня, сделанный без всякого подтекста. Так что успокой свое разгоряченное воображение. Кэти мной не интересуется. Впрочем, от этого были бы одни проблемы. Женщин я могу иметь множество, зато хирургов-трансплантологов… гм… – Он задумался. – Хотя, если как следует прикинуть, их я тоже могу иметь сколько угодно.
– В точности то же самое я сказал сегодня Эрику, – подтвердил Джонас и подмигнул доктору, который стоически промолчал.
– Но мне нравится Эрик, – продолжал Вирджил. – Он очень спокойный человек. Только взгляни на него. Достойный, рассудительный, хладнокровный в любой трудный момент. Я много раз видел его за работой, Джонас, так что мне это хорошо известно. Он готов вскочить с постели в любую пору дня и ночи. Такое сейчас редко встречается.
– Ты ему за это платишь, – отрезала Филлис, как всегда, малоразговорчивая и замкнутая, но симпатичная внучатая племянница Вирджила, член правления корпорации.
Она напоминала сообразительного хищника, совсем как старик, хотя была полностью лишена экстравагантности, свойственной ему. С точки зрения Филлис, жизнь делилась на бизнес и прочую чушь. Эрику пришло в голову, что если бы она наткнулась на Химмеля, то это означало бы конец его тележкам. В мире Филлис не существовало места для безвредных чудаков. Чем-то она напомнила ему Кэти. Как и его жена, эта особа выглядела довольно привлекательно, носила длинную косу цвета ультрамарина, модного в данный момент, который подчеркивали вращающиеся серьги. Кроме того, в ее носу блестело кольцо, знак принадлежности к высшим кругам буржуазии, что не слишком нравилось доктору.
– Какова цель этой конференции? – спросил Эрик у Вирджила Эккермана. – Может, нам прямо сейчас начать обсуждение, чтобы не тратить времени?
– Это развлекательная прогулка, – ответил Вирджил. – Шанс сбежать от неприятностей, в которых мы погрязли. В Ваш-тридцать пять у нас будет гость. Возможно, он уже ждет. Я впустил его в свою страну детства, впервые позволив кому бы то ни было свободно ее посещать.
– Кто это? – спросил Харв. – Ведь Ваш-тридцать пять формально является собственностью корпорации, а мы – члены ее правления.
– Наверняка Вирджил проиграл этому типу все свои подлинные вкладыши для жевательной резинки из серии «Ужасы войны», – язвительно заметил Джонас. – Что ему еще оставалось, кроме как открыть для него врата своего рая?
– Я никогда не бросаюсь своими вкладышами. Ни «Ужасами войны», ни «ФБР», – возразил Вирджил. – Кстати, у меня есть дубликат «Гибели Паная»[2]. Мне его подарил на день рождения Итон Хэмбро – ну, знаете, тот болван, председатель правления «Манфрекс Энтерпрайзес». Мне казалось, уже все знают, что у меня полный комплект вкладышей, но, видимо, до Хэмбро это еще не дошло. Ничего удивительного, что парни Френекси управляют сейчас за него шестью фабриками.
– Расскажи нам про Ширли Темпл[3] в «Маленьком мятежнике», – скучающим тоном попросила Филлис, продолжая разглядывать звездную панораму за иллюминатором. – Как она…
– Ты же уже видела, – раздраженно прервал ее Вирджил.
– Да, но мне это никогда не наскучит, – ответила Филлис. – Что бы я ни делала, этот фильм меня захватывает вплоть до самого последнего грустного кадра. – Филлис повернулась к Харву. – Дай зажигалку.