К чести целителя, работал он больше шести часов кряду: накладывая заклинание за заклинанием, меняя накопитель за накопителем. К концу работы бедняга взмок, словно вагоны разгружал. Зато у дяди выровнялось дыхание, пропали хрипы, сошли волдыри и короста, кожа приобрела естественный цвет и даже волосы на голове и бровях стали прорастать. Очень долго целитель работал с глазами, но этот аспект его работы я оценить не сумел, поскольку старался не мешать. Один раз я сильно напрягся, когда чародей пинцетом вытащил из глаза Брайса кусок толстой мутной пленки, но сразу заметил, что под ней необычайно яркая молодая роговица и заставил себя сесть на попу ровно. Второй раз заглянуть не удалось, поскольку веки закрывались, как только целитель перестал воздействовать на нервы, чтобы держать их открытыми.
Как бы ни был этот человек неприятен, его работа с плотью напоминала мне Гарри и его амулеты, которые никогда не взрываются. Он был профессионалом, мастером своего дела. Надеюсь, однажды и я стану в чем-то мастером.
Пока чародей латал дядю, я его почти зауважал, а потом он выкатил счет в тридцать три тысячи восемьсот фунтов и я понял, как жестоко ошибался. Еще мне внезапно показалось, что боль в руке утихла, вернулась подвижность, по крайней мере, кулак точно сжался, чтобы подровнять мерзкую ухмылочку уникального специалиста. Впрочем, руке действительно стало легче, и я решил, что до дома она точно дотянет, а там ее Юджин и Салли посмотрят. По факту выйдет не хуже и куда дешевле. Вон, синюшность уже сходить стала, хоть стрелять я все еще не мог.
После обеда в больницу заглянули кузен Эван с дедом Патриком. Старик был в полном порядке, а вот Эвану порядком потрепало правую ногу — он хромал. Но руке досталось больше: когда мы встретились, она висела на перевязи и была бледной как кожа вампира.
Логан занимался отправкой трупа домой, дед Патрик взялся организовать обед в палату. Есть больничную еду не хотелось категорически, а уж если учесть местные цены, могло получиться дороже любого ресторана. Мы с кузеном, как самые больные, остались у дядиной постели и смогли поговорить.
— Это ты в Неттоне так поразвлекался? — спросил я.
— Да уж, поразвлекался, — поморщился кузен и кивнул на руку. — Чуть не оторвали. Снова. У тебя, я вижу, тоже правая пострадала.
— Ну, мне оторвать не пытались. Но как, черт подери, ты вообще выжил? Там такой вой стоял… На пару дюжин блохастых как минимум. Неужели ни одного с отводом пуль не было?
— Да, собственно, большинство как раз с отводом было, только у меня был подарок твоего учителя.
— Та-а-ак, — заинтересовался я.
— Наши оружейники старой Т-гевере ствол укоротили и магазин на десять патронов присобачили, а Гарри зачаровал саму винтовку и патроны. Она перед выстрелом эфирный луч создает, параллельно которому и летит пуля. Что-то вроде твоих эфирных мишеней, только в одном флаконе с ружьем. На любые отводы плевать. Ну, по крайней мере, на отводы оборотней.
— Ну, в Гарри я не сомневался. Не зря ему шкуры оборотней на изучение отдали. А что за Гевера? Я о такой даже не слышал.
— Т-гевера. Противотанковое ружье удов. Они его в Большой войне использовали.
— Это случайно не из такого Ласлоу пристрелили? — поинтересовался я.
— Из такого, — подтвердил кузен. — Случайно.
Повисло неловкое молчание, многое осталось недосказано, например то, что у старика Кинка было такое же, только однозарядное, с оптическим прицелом. И я не собирался обсуждать это в больнице. Впрочем, у меня были и другие вопросы, не столь провокационные.
А как вы уговорили Гарри уничтожить особняк? Я думал, он отказался влезать в историю с сусликами.
— К счастью, у нас был принц, которому он не мог отказать. И к оборотням у него особые чувства были. Мы обещали ему много оборотней после вампиров.
— Шантаж?
— Шантаж и Гарри? Отец на такое не пошел бы. Он зарекомендовал себя как хороший друг и выгодный партнер. Пришлось просить, давить на жалость и предлагать фантастическую цену.
— Никогда не замечал за Гарри умения торговаться. Наверняка не такую уж фантастическую цену вы ему предложили.
— Фейрбернов. Мы предложили ему Фейрбернов.