"Жить можно", — резюмировал я и принялся раздеваться. Снял пиджак, повесил его на спинку стула, придерживаясь рукой за спинку кровати, скинул туфли и стащил брюки. Попытался расстегнуть рубашку и запонки, но с задачей не справился, — "ну и хрен с ним", — стянул покрывало и с облегчением рухнул на кровать.
"А белье то аж хрустит, накрахмалено — жуть!" — Колыхнулась затухающая мысль.
Дверь, скрипнув, отворилась и в комнату кто-то зашел, чуть слышно поцокивая каблуками.
Каблуки процокали до кровати, их хозяйка осторожно укрыла меня одеялом, пошуршала моими тряпками и уцокала к выходу, выключив свет, закрывая за собой дверь.
"Что же я тут делаю, и где это тут, и я хто?"
В голове всплыли какие-то Беловежские соглашения. [1] О, точно, вспомнил, они козлы все порушили! Так, а я здесь почему? Тоже из козлов? И где это я интересно? Пришла еще одна интересная мысль — Вискули, Беловежские соглашения. Беловежскую пущу знаю, причем здесь соглашения какие-то. Это мне с Кравчуком соглашаться надо что ли? Что он там плел про единую семью европейских народов? Какая там историческая….роль? Сквозь хмельной туман пробивалось твердое неприятие задуманного.
"Что-то я не додумал, куда-то не туда. Черт, голова кружится и в сон клонит с непреодолимой силой. А а а а а все, спаааать", — проваливаясь в беспамятство, протянул я, — "завтра додумаю и где я. И кто….я".
Глава 1. Я Ельцин — не хухры мухры.
Сон отступал медленно, но уверенно! Я попытался расслабиться и ухватить тающее воспоминание, доспать, досмотреть ускользающий сон, но утро неуклонно заявляло свои права и вот только уже ностальгическое воспоминание о чем-то родном и близком, воспоминание о какой-то большой потере, еще удерживалось в памяти, подтверждаемое такой тоской, что хотелось взвыть раненой белугой.
"Нет, не доспать и не досмотреть", — с сожалением вздохнул я после пяти минут бесполезных попыток погрузиться в нирвану, — "надо вставать".
Откинув одеяло, я поднялся и подошел к занавешенному окну. Отдернув штору я попытался всмотреться в обстановку за окном и пусть на похмельную, но уже трезвую голову понять — где я все-таки нахожусь.
За окном, освещаемый уличным фонарем, черной стеной нависал могучий лес. Толстые стволы деревьев подходили прямо к подъездной дороге.
"Пуща" — всплыло в памяти. — "Беловежская, другой не знаю. Где пуща там и зубры. Дааа… зубры еще те вчера за столом сидели: Кравчук, Шухевич. Меня этот как его — турнепс, Борисом Николаевичем величал, то бишь я Ельцин? Только не могу понять, почему я ничего не помню, как-то не отождествляю себя с ним!"
"Борис, Боря, Ни-ко-ла-евич", — по слогам повторил свое имя и отчество и, подняв левую руку к носу, с отвращением посмотрел на трехпалую кисть. Если лапа моя, почему так омерзительно выглядит? О, вспомнил! В детстве раскопали с друганом гранату, как же его звали-то? Не помню! Дружку кердык, а у меня во — клешня! Черт, воспоминания какие-то невнятные, как будто прочитанные и давно забытые, а не пережитые! Расстроено махнув рукой, я направился поискать санузел или что-то в этом роде.
Нащупав возле входной двери включатель, я зажег свет и огляделся. Справа от входа откровенная дверь с фигуркой писающего мальчика.
"От, это мне насущно необходимо! Не мальчик, а дверь естественно, точнее помещение за ней".
Возле кровати стойка с наглаженным костюмом и рубашками. Когда успели, я вчера, как снял, так и покидал одежку куда попало.
"Вот это сервис понимашь, штааа надо!"
Расстегнув мятую сорочку, стащил с плеч и, бросив на кровать, направился проверять помещение с мальчиком.
Сделав неотложные дела, я подошел к большому настенному зеркалу, нависающему над умывальником. Из зеркала на меня воззрилась опухшая от сна и тяжелого похмелья, брылястая харя. И что же она такая противная то, моя рожа!? Ладно, какая есть физиономия, ту и будем в порядок приводить, другой все равно не дадут!
На полочке, под зеркалом, лежали новая зубная паста, мыло, тюбик импортного геля. То ли для бритья, то ли после, то ли внутрь. Проклятые капиталисты, не могли перевод сделать, ну да ладно только дайте время, я вас научу Советскую Родину любить! Гадай, теперь что там внутри. В стаканчике торчали две новые зубные щетки и одноразовый бритвенный станок.
Я умылся, посомневавшись, намазал морду гелем и поскреб станком щетину, пучками торчавшую в разные стороны, старательно натягивая отвисшую кожу, чтобы не пораниться. Почистив зубы и освежившись французской туалетной водой, я немного приободрился. Пока брил лицо, даже вроде, как и привык к той морде, что отражалась в зеркале. А куда от себя денешься!
1
Беловежское соглашение. Документ подписанный руководителями России, Украины и Белоруссии Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем 8.12.1991 года, странами, якобы, учредителями СССР объявляющий прекращение существования СССР как субъекта международного права и создание Содружества Независимых Государств. https://ru.wikipedia.org/wiki/Беловежские_соглашения