Сразу после встречи нового одна тысяча девяносто шестого года стартовала предвыборная компания.
Я тоже решил поучаствовать на первом этапе, чтобы отобрать часть голосов у коммунистов и либералов и передать их Лукашенко. Иначе шансов против Зюганова у него не будет. Хоть кандидаты и выдвигались инициативными группами, но по факту все они были лидерами своих партий.
На пост президента предъявили претензию еще Жириновский и Явлинский. Успешно выступивший в первом туре выборов в моем прошлом генерал Лебедь, набравший почти пятнадцать процентов голосов, в нынешней истории был назначен командующим Южной группы войск и политикой не увлекался. Бил себя кулаком в грудь, что одним полком наведет порядок в Чечне — вперед и с песней. Только если с полком — то впереди и на лихом коне, а не в штабе с указкой возле карты.
За две недели до выборов я выступил с обращением к народу и снял свою кандидатуру в пользу Лукашенко, предложив провести в следующем году референдум по изменению формы правления с президентской республики на парламентскую. Что-то все цари Российские, после Петра I, плохо кончили. Кого прибили, кого отравили, одних оплевали и в грязь втоптали, других предали забвению. Остальные отличились кто чем мог — то посадками кукурузы, то иконостасами орденов и медалей, сиськами и масиськами. Ни к чему хорошему единоличное правление не привело. Доводить до абсурда как в США, где президент бесплатное приложение к конгрессу и прав никаких не имеет? Пусть уж лучше будет в России государственная автократия в виде избранной Думы и выбранном из ее состава премьере — руководителе государства. Может быть тогда закон станет во главу угла и гарантом и проводником закона будет руководитель государства?
— Я устал, я ухожу, — произнес я на три года раньше свою знаменитую фразу из той истории и подложил свинью Лукашенко и дышащему ему в затылок Пулину, инициировав сбор подписей по вопросу проведения общенационального референдума об изменении политической системы России с президентской на парламентскую республику.
***
— Наблюдаю, движение возле охраняемого объекта, — прошелестел тихий голос в наушнике координатора операции службы безопасности.
— Нарушители?
— Нет, две девушки, очевидно, наши подопечные, под описание подходят, время двенадцать ноль-ноль.
— Минута в минуту, но как они туда попали! Наблюдатель у входа в тупик никого не зафиксировал.
— Не поверишь, командир, не видел — нервно хохотнул наблюдатель, — моргнул и вот они, да они сами не поняли. Сидят на тротуаре возле калитки в слезах и соплях, головами по сторонам вертят. Мистика какая-то!
"Я бы не поверил, но задачу Примаков мне лично так и поставил: "Проконтролировать прибытие подопечных, доложить, взять под негласную охрану, обеспечить вживание в социум". Кто они такие, откуда взялись? Обычные девчонки. Ладно, меньше знаешь, крепче спишь! Задачу выполнил и, слава богу", — успокоил свою совесть куратор операции, набирая по сотовому телефону номер литературного агента.
***
— Ксюша, Ксюхааа, — закрыв глаза, еле слышно шептала женщина, обнимая лежавшую на тротуаре в глухом тупичке молодую девушку, вцепившись побелевшими пальцами в ее руку, — Ксюууша!
Из закрытых глаз женщины текли слезы, капая на грудь девушки.
— Я не смогу без тебя, пусть лучше я, — она бессвязно роняла слова, прижимаясь к дочери из последних сил.
— Мама, ты чего? Отпусти, мне больно!
— Ксюуу, — женщина внезапно замолчала, отшатнулась от девушки, распахнув от удивления глаза и бросилась ей на грудь, целуя, плача, всхлипывая, бессвязно повторяя: — Жива! Слава богу, жива! Где болит? Где? Живая!
— Мама, что с тобой? Где мы?— удивленно воскликнула девушка, приподняв голову, осматриваясь по сторонам.
В поле зрения попал узкий, не шире четырех метров проулок, вымощенный булыжником, заканчивающийся тупиком. Края проулка ограничивали мощные, более двух метров высотой стены, сложенные из дикого камня. Напротив, в паре метров от себя, девушка разглядела ажурную, кованную под старину калитку, с кнопкой домофона рядом на стене.
— Авария, удар, больно, ты не дышишь, темнота, холодно, не верю, — зажмурившись еще сильнее ответила женщина, крепко прижимаясь к дочери, — не верю, это сон, сон!
— Какая темнота, смотри, как солнце светит, припекает как летом! — поразилась девушка, — я помню, как мы ехали с тобой домой из Иркутска и все, открываю глаза, ты на мне плачешь. Как мы здесь оказались? И где мы?