- Неубедительно, - сообщила машина. - Нежелательны упоминания о привычке производить неприятные звуки и рвать бумагу. Это может вызвать ассоциации с рукоблу...
- Отключи фрейдизм, - попросил Винарский.
- Это приказ? - уточнил компьютер.
- Ну, оставь. Но приглуши эту гадость.
- Незаконченное действие, - продолжал свои претензии компьютер. - Не доведены до конца линии основных персонажей.
Это уже было серьёзно. Машина не могла изготовить текст, не зная фактов.
- Ну, внеси, - распорядился Винарский.
- Устройство 26? - спросил компьютер.
- Оно утонуло, - ответил писатель, - то есть сгорело.
- Изящная фраза, - оценил компьютер, - Но где фактическое описание?
- Сгорел датчик температуры. Лёд растаял. Комбинация квантовых ячеек утонула в луже дистиллированной воды. Мы пытались что-то восстановить, но бестолку. Потом я уволился. При увольнении я подписал разные бумаги. Так что опубликовать это можно будет лет через десять, не раньше. Иначе "Сурья-Вамша" и американское правительство сделают из меня креветочный коктейль.
- "Сурья-Вамша"? - компьютер не стал утруждать себя построением вопроса.
- Живы-здоровы, свои два процента рынка держат, - нехотя сказал Винарский. - Подробностей не знаю. И знать не хочу.
У него были все основания обижаться на "Сурья-Вамшу". Недавно он описал в одном из патриотических триллеров - откровенно говоря, заказанном американским правительством через одну контору, куда перебрался достопамятный "мистер О"Нил" - некую индийскую софтверную корпорацию, тайно работающую на врагов Америки. Это стоило ему парочки скандалов и судебного иска с бывшего места работы. Хуже всего было то, что Батакришна Гупта, сменивший Гангадатту на посту главного босса, дал интервью, в котором высказался о деловых и моральных качествах бывшего сотрудника компании. Теперь Винарский раздумывал, не подать ли ему судебный иск. Юристы говорили, что шансы есть, и неплохие - но Винарский всё же опасался связываться.
- Рита Сафари? - продолжил допрос компьютер.
- Ушла из программирования. У неё пропала способность писать код. Сначала занялась садоводством, потом скульптурой, а потом интерьерами. Дальнейшее смотри в официальной биографии. Можешь обратиться к черновикам. Я же её биографию и писал, - напомнил он на всякий случай, хотя компьютер никогда ничего не забывал.
- Принято. Можно ли задействовать официальные материалы?
- Валяй, - благодушно разрешил Винарский. - Я потом посмотрю.
- Принято. Окорочко?
- Ну, это ты должен сам знать, - не удержался Винарский, убирая нагревшиеся ноги от тёплого ветра.
- Окорочко? - повторила машина.
- Надо как-то замазать эту тему с водкой, - вздохнул Аркадий. - То есть сам Питер не скрывает... даже регулярно жертвует средства "Обществу Анонимных Алкоголиков"... но всё-таки.
- Описание поставлено на коррекцию, - сообщил компьютер.
- Нет, сам перепишу... В общем, с того момента Питер перестал пить. Окончательно бросил матлогику. Зато у него заработало коммерческое чутьё. Отличные идеи насчёт софта. Программы обработки текстов - это всё Питер. Совершенно новое направление. И огромный рынок. Сейчас столько людей пишут, с ума сойти можно.
Аркадий самодовольно улыбнулся. Набор литпрограмм был у Аркадия одним из самых продвинутых, если не самым продвинутым - и, что самое приятное, это не стоило ему не цента. Он был в числе первых бета-тестеров продукции фирмы "Питер Окорочко" - и честно служил подопытным кроликом. Точнее, не он, а растущая армия его читателей. Зато он одним из первых стал ставить на книги значок с символикой программного продукта: "Создано с использованием программного пакета LitPower Co". Тогда Питер не заплатил ему за это ничего (он только поднимался на ноги), зато теперь... Теперь Винарский имел все основания полагать, что отлично устроился. Во всяком случае, состояние его банковских счетов радовало.
- Принято. Ена Кзылходжаева? - компьютер удовлетворился ответом и перешёл к следующей опции.
- Не знаю. Никто не знает. Наверное, умерла.
- Причина смерти? - не отставал компьютер.
- Понятия не имею. Она была трахнутая на всю голову. Говорят, у неё в доме нашли библиотеку. Там половина книг была о физике-математике, а другая половина - о чёрной магии. Некоторые книжки они увозили в свинцовых ящиках...
- Переключить на опцию "Дин Стинг"? - поинтересовался компьютер.
- Н-да, звучит по-дурацки. Ладно, проехали. Скорее всего, Ена просто свихнулась. Она была гением, с ними такое случается.
- Главный герой? - задала машина последний вопрос.
- Ответом является сама автобиография, - заметил Винарский. - Хотя... Собственно, с того момента я забыл русский. Не полностью, конечно, а функционально. Говорить могу, а писать нет. Точнее, - поправился он, - писать тексты. Зато на английском всё пошло просто отлично.
Винарский тихо вздохнул, вспомнив, как один критик обозвал его язык "синтетическим ванилином". Ну, пусть так. Современная техника отлично справляется с полировкой и расцвечиванием материала литературы. Да, он оказался достаточно ушлым, чтобы не париться над ручной работой, а поставить производство на поток.
Ему вспомнилось, как он впервые в жизни попробовал программы от Окорочко. В ту пору даже простая замена эпитетов на более редкие - что придаёт массовой литературе столько блеска - казалась чудом. Сейчас же...
- А графоманию как отрезало, - закончил он.
Слово "отрезало" показалось неприятным, но он решил пока его оставить. В конце концов, это всего лишь груда черновиков, которую он когда-нибудь доведёт до блеска. Когда-нибудь, но не сейчас.
Последняя фраза показалась подходящей для основной работы.
- Переключись на Дина Стинга. Черновик романа "Тёмное Логово", восьмая глава, самое начало, монолог матери главной героини, - распорядился он.
- Лексико-семантический анализ включён, - отрапортовал комьютер. - Включить ритм прозы?
- Да, обязательно, - Винарский устроился в кресле поудобнее, приготовившись к долгой диктовке. Щёлкнул пальцами, и в руки ему упал листок прочной бумаги, так подходящей для долгой творческой работы
- Я готов, - сообщил компьютер и мигнул острым огоньком - злым, как глаз хищника.
Аркадий этого не заметил. Он намечал место, где оторвёт от листка первый кусочек.
- "Когда-нибудь, но не сейчас", - начал он, медленно отдирая от бумаги тончайшую полоску. За годы он отточил это умение до совершенства.
Бумага торжественно захрустела, превращаясь в лапшу.