Но он привел только одну лошадь ненова вынудил ее ехать с ним в одном седле, на сей раз примостившись на крупе за его спиной.
– Я не готова, - сказала она, чувствуя, как ее охватывает паника. - Не ходи к викарию. Пока не ходи.
Его лицо потемнело, но он сдержал свой гнев.
– Мы обсудим это позже, - сказал он. Домой они ехали в молчании.
Едва они добрались до Килмартина, она попыталась скрыться в своей комнате, лепеча что-то про ванну, которую ей необходимо немедленно принять, но он крепко взял ее за руку и повел, и, сама не зная как, она вдруг оказалась с ним наедине, и где же? Опять в Розовой гостиной, за плотно закрытыми дверями.
– Как все это понимать? - спросил он.
– Что ты имеешь в виду? - уперлась она. Она старалась не смотреть на стол за его спиной. Это был тот самый стол, на который он усадил ее вчера вечером, а потом делал всякие немыслимые вещи.
От одного воспоминания по телу ее побежала дрожь.
– Ты знаешь, что я имею в виду, - нетерпеливо сказал он.
– Майкл, я…
– Ты выйдешь за меня замуж? -требовательно спросил он.
О Боже, лучше б он не отважился произнести эти слова! Как легко было увиливать от этой темы до того, как слова были произнесены и словно повисли между ними!
– Я… я…
– Ты выйдешь за меня замуж? - повторил он, и на сей раз слова его прозвучали жестко, почти резко.
– Я не знаю, - выговорила она наконец. - Мне нужно время.
– Для чего время? - сердито сказал он. - Чтобы я еще энергичнее стал пытаться устроить тебе беременность?
Она отшатнулась так, будто он ее ударил. Он грозно надвинулся на нее.
– Учти, я именно так и поступлю. Возьму тебя прямо сейчас, и еще раз вечером, и еще три раза завтра, если потребуется.
– Майкл, перестань, - шепнула она.
– Я спал с тобой, - продолжал он, не слишком заботясь о выборе слов, со странной настойчивостью. - Дважды. Ты не невинная девица и понимаешь, что это значит.
Но именно потому, что она не была невинной девицей - да и кто бы ожидал такого от вдовы? - она смогла ответить на это:
– Я знаю. Но это не имеет значения - если я не забеременею, разумеется.
В ответ Майкл прошипел одно слово. Ей никогда бы и в голову не пришло, что он может произнести такое слово в ее присутствии.
– Мне нужно время, - сказала она и обхватила себя за плечи.
– Зачем?
– Не знаю. Чтобы подумать. Разобраться во всем. Не знаю.
– Ну о чем тут еще думать? - рявкнул он.
– Во-первых, о том, хороший ли выйдет из тебя муж, - огрызнулась она. Его наскоки и уколы рассердили ее наконец.
Он даже отступил на шаг.
– Как это прикажешь понимать?
– Для начала - твое поведение в прошлом, - сказала она, сузив глаза. - Нельзя сказать, что ты был образцом христианской добродетели.
– Интересно слышать это от женщины, которая несколько часов назад приказывала мне снять подштанники, - съязвил он.
– Перестань говорить гадости, - сказала она негромко.
– Перестань злить меня.
Голова у нее заныла, и она прижала пальцы к вискам.
– Бога ради, Майкл, неужели нельзя дать мне подумать? Неужели нельзя дать мне немного времени на размышления?
Но истина заключалась в том, что ей было страшно думать. Потому что если подумать, то что же получается? Получается, что она распутница, шлюшка. Что она была захвачена примитивной страстью к этому мужчине и испытала с ним ни с чем не сравнимые восторги совершенно неприличного свойства, каких не знала со своим мужем, которого любила всем сердцем.
Она испытывала наслаждение с Джоном, но ничего подобного у нее с мужем не было.
Она даже не подозревала, что такое возможно.
И однако, она обрела это с Майклом.
Который был ее другом, кстати. Доверенным лицом.
Ее любовником.
О Боже, так что это такое?
– Прошу тебя, - прошептала она, - мне необходимо побыть одной.
Майкл не сводил с нее глаз, смотрел долго-долго, так долго, что ей стало не по себе от этого пристального взгляда, но наконец он, тихо выругавшись, вышел из комнаты.
Она повалилась на софу и уронила голову на руки. Но не заплакала. Не пролила ни единой слезинки. И сама не понимала почему.
Никогда он не поймет женщин.
Злобно бранясь, Майкл стянул с себя сапоги и швырнул зловредную обувь в дверцу шкафа.
– Милорд? - раздался неуверенный голос его камердинера, высунувшегося из гардеробной.
– Не сейчас, Риверс! - рявкнул Майкл.
– Хорошо, милорд, - быстро сказал камердинер и поспешил взять хозяйские сапоги. - Я только заберу сапоги. Их надо бы почистить.