Сейчас мне как никогда необходимо найти выход из этой ситуации. Я не хочу закончить жизнь, как моя мать, влюбленная в человека, который приносит ей только боль.
Прошедшая ночь только подтвердила, что именно это меня и ждет. Кому хочется видеть, как муж возвращается домой избитый и в синяках? Кто хочет беспокоиться о том, доберется ли он вообще до дома?
Только не я. Эта жизнь не для меня.
И я не могу забыть об этом.
Взгляд Неро не отрывается от меня.
— Может быть, когда мое лицо будет выглядеть лучше, я смогу загладить свою вину за ужином. Я отведу тебя в лучшее место в городе.
Я отрицательно качаю головой. — Это ничего не меняет, Неро.
Его обнадеживающее выражение лица колеблется. — Пожалуйста. Только один ужин.
На какую-то безумную секунду я решаю согласиться, но вместо этого заставляю себя вспомнить обиду и злость прошлой ночи. — Зачем ты подарил мне это белье, Неро?
Его брови сходятся в замешательстве. — Что ты имеешь в виду?
— Ты думал, что я надену его для тебя после того, как ты подарил мне книги? За кого ты меня принимаешь?
Его глаза расширились от ужаса. — Какое белье?
— Черный ящик. Он был полон им. Ты думала, мы будем жить дальше, как ни в чем не бывало?
Его плечи опускаются.
— Блейк, я просто сказал тому, кто делал покупки, принести тебе одежду. Белье... Они предполагали. Ты моя жена, и они предположили…
Я ищу на его лице признаки обмана, но не нахожу.
Значит, это не его рук дело.
— Отлично. Хорошо, — ворчу я.
Проходит несколько молчаливых секунд.
— Тебе нравятся книги? — спрашивает он.
Конечно, нравятся.
— Как ты узнал, какие из них сгорели? — Я зажмуриваюсь.
На его лице мелькает грусть.
— Сандро сфотографировал твои полки, когда мы приезжали на День благодарения. Он прислал ее мне некоторое время назад.
Сандро.
Часть моего гнева начинает таять, но я заставляю себя держаться за него. Я не могу позволить себе ослабеть.
— Спасибо за книги, но я хочу внести ясность. Не будет никаких ужинов, никаких свиданий. Мы соседи по комнате, не более того. Мы женаты только по расчету, Неро.
Его взгляд темнеет от недовольства, но мне плевать.
Я больше не позволю ему приблизиться ко мне.
Боюсь, что если я это сделаю, он смоет линию, которую я только что начертила на песке, как приливная волна.
ГЛАВА 9
НЕРО
Я закатываю глаза от сообщения на телефоне.
Забери для меня кофе по дороге. Очень большой, с добавлением овсяного молока. Из « Bar Volo». Это единственный, который я пью.
Что это? Мафиозная версия «Дьявол носит Prada»? Алессио Ферраро - чертова дива. Кофейня, в которую он меня посылает, находится на другом конце города.
Я сажусь в машину и начинаю движение.
Мое лицо покрыто синяками. То же самое с животом и ребрами. Алессио хорошо меня отделал, но бывало и хуже, и в этой боли есть что-то успокаивающее. Я знаю, как справляться с болью.
А вот с чем я не умею справляться, так это с женой.
Она настояла на том, чтобы я взял не один, а два дня отпуска, а потом почти все эти дни игнорировала меня, заглядывая только во время еды, чтобы убедиться, что я съел то, что она приготовила для меня.
Как будто я этого не делал.
Несмотря на всю ее холодность, одна вещь поддерживает мою надежду.
Блейк могла сбежать, когда я был без сознания. Она могла забрать мои ключи, бумажник и телефон, проигнорировать все мои предупреждения и уже быть на пути в Калифорнию.
Но она осталась и позаботилась обо мне.
А потом она отругала Алессио, мать его, Ферраро, как будто он ребенок в средней школе, а не самый большой психопат в Нью-Йорке.
Воспоминания об этом до сих пор заставляют меня хихикать. Я буду помнить это недоуменное выражение лица Алессио до конца своих дней.
Я подъезжаю к обочине возле кофейни, выхожу из машины и оглядываюсь по сторонам. Этот район не входит в территорию Ферраро. Какого хрена Алессио запал именно на это место?
Я захожу внутрь. Я ожидал увидеть какую-нибудь хипстерскую хрень для гурманов, но ничего особенного. За стойкой ворчливая женщина средних лет с фартуком в горошек, повязанным вокруг талии, наливает мне две чашки из испачканного кофейника. «Пять баксов».
— У вас есть овсяное молоко?
Она смотрит на меня так, будто я сошел с ума. — Нет. Попробуйте зайти в магазин по соседству.
Я плачу ей и защелкиваю крышки на дымящихся бумажных стаканчиках. Когда я выхожу, двое пожилых мужчин, играющих в шахматы за одним из столиков у двери, бросают на меня грязные взгляды.
Какого хрена?
Я не понимаю, почему Алессио послал меня сюда. Но вряд ли кто-то знает, что творится в голове у этого парня.
Набрав полный, мать его, пакет овсяного молока, я сажусь в машину и еду на склад.
Мои шаги отдаются эхом, когда я спускаюсь под землю.
В комнате пыток Алессио сидит на металлическом табурете перед парнем, привязанным к стулу. Он отрывает ему ногти один за другим.
— Принес тебе кофе, — кричу я, чтобы он услышал меня за криками мужчины.
Он оглядывается через плечо и кладет щипцы на поднос рядом с собой, прежде чем подняться на ноги. Он подходит и берет у меня одну из чашек, оставляя кровавые отпечатки на белой поверхности. — Спасибо.
Я наклоняю голову в сторону всхлипывающего пленника. — Кто это?
— Бегун из Братвы. — Он делает глоток. — Младший, но мы слышали, что он выполнял поручения непосредственно для пахана. Я пытаюсь узнать, где находится убежище, в котором скрывается пахан.
— Он скрывается?
Когда я уезжал шесть месяцев назад, его еще не было.
— Да. Он параноик. Он отдает своим ворам приказы исключительно по телефону. У них много забот, чтобы справиться со всеми этими людьми, которых они привозят сюда автобусами из Бостона.
Значит, ситуация действительно накалилась. — Что у них на повестке дня?
— Условия ведения бизнеса в Бостоне стали негостеприимными. Новый мэр пообещал пресечь организованную преступность, и Братва у него под прицелом. На стене висит надпись. Они пытаются выйти на новую территорию.
— И они выбрали Нью-Йорк? Разве они не знают, как тут стало тесно?
Алессио пожимает плечами.
— Братва любит Нью-Йорк. Они романтизируют его. Они думают, что если они могут править здесь, то смогут править где угодно. Все это продиктовано как эмоциями, так и логикой.
— Я так понимаю, вы не ведете переговоры?
Он поправляет свою чашку.
— Мы истребляем. Это занимает некоторое время, но в конце концов я найду пахана. Когда он будет мертв, у них будет слишком много междоусобиц, чтобы продолжать эту кампанию. Они отступят туда, откуда пришли, или выберут новое место для вторжения.