Она чувствуется так хорошо в моих объятиях. Ее ванильный аромат снова заполняет мои ноздри, и на этот раз я не могу удержаться, чтобы не наклониться и не прижаться носом к ее волосам.
Я слышу ее прерывистый вздох.
Проходит секунда. Потом две. Она не отстраняется.
Во мне растет надежда.
— Неро?
— Что, Солнышко?
Подошел официант и повел группу к столику, который они зарезервировали.
— Ты в порядке?
Я улыбаюсь ей в волосы. — Угу. За тобой идут какие-то люди. Ты оказалась у них на пути.
— О. — Ее дыхание обдает мою грудь. — Большая группа идет?
— Да. Около десяти человек. Просто подожди еще немного. Они пройдут.
Они уже давно прошли, но моя рука крепко сжимает ее талию. Я наслаждаюсь каждой чертовой секундой, когда она так близко ко мне.
Жаль, что Таннер возвращается слишком быстро.
Проклятье. Хоть бы раз он заставил меня подождать.
Мы следуем за ним в столовую, за мой обычный столик в очаровательном уголке, где мы с Блейк сможем уединиться. Мне не нужно говорить Таннеру, какое вино нам подать. У него всегда есть бутылка моего любимого кьянти из маленькой винодельни близ Сан-Джиминьяно, припасенная на всякий случай.
Блейк спрашивает мое мнение о том, что заказать, и мне кажется, что она не стала бы этого делать, если бы все еще злилась на меня.
Черт возьми. Я собираюсь свести себя с ума, пытаясь прочесть ее мысли, не так ли? Но ничего не могу поделать. Я голодный мужчина, отчаянно нуждающийся в капле ее ласки.
Мы делаем заказ. Как только официант уходит, Блейк смотрит на меня завораживающими голубыми глазами. — Я хочу это сделать.
Воодушевление. Радость. Облегчение. Эти эмоции бушуют во мне, пьянящие и одурманивающие.
Она хочет дать нашему браку шанс. Настоящий шанс.
Ошеломленная улыбка расплывается по моим губам. — Правда?
— Да. Я хочу помочь Джино Ферраро уничтожить Пахана.
— Ты не представляешь, какое это счастье…
Подожди. Мои мысли резко обрываются.
Я перематываю ее слова назад.
Последовавший за этим всплеск разочарования оказывается глубоким. Я снова маленький ребенок, открывающий свой подарок на Рождество, а вместо игрушечного грузовика, который папа обещал мне подарить, - чертова пара носков.
Мне требуется мгновение, чтобы собраться с силами и обрести голос. — Этого не будет.
— Я сегодня встречалась с Витой.
— Что ты сделала? Как ты с ней связалась?
Она лезет в сумочку и достает мобильный телефон. — Она дала мне его вчера вечером.
Черт.
Прежде чем я успеваю выхватить телефон, Блейк уже засовывает его обратно в сумочку. — Как твоя жена, я должна иметь право голоса в этом решении, Неро. Думаешь, мне нравится знать, какую работу Алессио заставляет тебя выполнять каждый день? Думаешь, мне нравится беспокоиться о том, как ты будешь выглядеть, возвращаясь домой каждый вечер?
Я подавляю злость на Виту за то, что она действует за моей спиной - мне придется поговорить с Джино о том, как она поступила, - и сосредотачиваюсь на том, что Блейк на самом деле говорит.
Похоже, она хочет сделать это ради меня.
— Будь осторожна, — грубо говорю я. — Я могу начать думать, что я тебе небезразличен.
— Я достаточно забочусь, чтобы не хотеть видеть, как тебе больно.
Глупая надежда снова мерцает. — Значит ли это, что я прощен?
Ее взгляд падает на свечу в центре стола.
— Не думаю, что когда-нибудь смогу полностью простить тебя. Но я также не хочу провести остаток своей жизни, злясь на тебя. Что сделано, то сделано, и мы не можем вернуться в прошлое и изменить его. Я готова двигаться дальше.
Я сглатываю. — Что значит «двигаться дальше»?
— Я бы хотела, чтобы мы остались друзьями.
Мое окружение тускнеет. — Друзьями?
— Просто друзьями.
Такое ощущение, что на моей шее затягивается петля. — А что, если я не хочу быть просто друзьями?
Ее глаза сужаются. — У тебя нет выбора. Точно так же, как у меня не было выбора, когда я выходила за тебя замуж.
— Ты хочешь, чтобы это было что-то вроде фиктивного брака?
— Мы начали встречаться понарошку. Тебе не кажется, что это подходит?
— Нет, не подходит, — прорычал я. — Я дал тебе клятву, и я серьезно отношусь к своим клятвам. Ты моя жена, Блейк.
Мой взгляд падает на ее кольцо.
Черт, я до сих пор не купил ей новое. Моя жена не должна ходить с дешевым кольцом из стерлингового серебра на такой идеальной руке.
Ее горло перехватывает.
— Я знаю это. Но я не собираюсь снова отдавать тебе свое сердце. Не после того, что между нами произошло. С романтической частью наших отношений покончено навсегда.
Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сдержать бурю, нарастающую внутри меня. Неужели она думает, что я приму это? Я не верю, что это то, чего она действительно хочет.
— А как же секс? — спрашиваю я.
— Что с ним?
— Я полагаю, ты не планируешь заниматься им со мной.
— Верно.
— Тогда ты не будешь против, если я буду встречаться с другими женщинами? — спрашиваю я, пытаясь спровоцировать ее.
На ее щеках расцветают два сердитых красных пятна. — Конечно.
Это слово прозвучало сквозь стиснутые зубы. — Ты можешь трахаться по всему городу, и меня это не будет беспокоить.
— Верно. Я вижу, что тебя это не беспокоит.
Она краснеет еще больше, но вместо того, чтобы признать, что она скорее кастрирует меня, чем увидит с кем-то другим, она зарывается в землю. — Мне это очень подходит.
Ее полные губы растягиваются в тонкую улыбку. — Может быть, я найду себе еще и побочного партнера.
Из меня вырывается глубокий смех.
— Ты не представляешь, как это работает, если думаешь, что кто-то в этом городе будет настолько глуп, чтобы тронуть мою жену. Они знают, что я убью их, Блейк. Может, я больше и не консильери, но моя репутация не исчезла в одночасье. Если бы к тебе прикоснулся другой мужчина, я бы отрезал ему член, прежде чем убить, и доставил бы его тебе в коробке.
Ее рот раскрылся от удивления. Хорошо. Она уже считает меня чудовищем, так что пусть знает, насколько чудовищным я могу быть, когда кто-то прикасается к тому, что принадлежит мне.
Ее рука мелко дрожит, когда она заправляет прядь за ухо. — Это двойной стандарт, и он не работает для меня.
Я пожимаю плечами. — Тогда, полагаю, мы оба останемся безбрачными на время нашего брака.
— Хм.
Я ставлю локти на стол и наклоняюсь вперед. — Как долго, по-твоему, ты продержишься?
— Вечность, если понадобится, — шепчет она, ее глаза злятся, даже когда они опускаются к моему рту.
Она забыла, каково это, когда наши тела встречаются. Может, мне стоит напомнить ей об этом, чтобы она перестала нести подобную чушь? Одного поцелуя будет достаточно. Позволит ли она себе растаять для меня или будет упрямо сопротивляться этому?