Екатерина берет со стола салфетку и протирает ею платье. — Оно испорчено. Надеюсь, вам здесь хорошо платят, потому что ты собираешься купить мне новое платье.
Плечи подавальщицы опускаются, а глаза наполняются слезами. Женщины за столом молча наблюдают за этой сценой, не делая никаких попыток вмешаться. В этот момент меня осеняет. Если я не остановлю это, никто другой этого не сделает.
Я открываю рот, но опаздываю. Екатерина уже схватила бутылку с сервера и...
— Остановитесь, — кричу я, когда Екатерина переворачивает бутылку и выливает остатки содержимого на одежду посетителя.
— Катя! — задыхается кто-то.
Официантка резко вдыхает и застывает в шоке. — Вы не можете этого сделать.
Екатерина жестоко смеется. — Я могу делать все, что захочу. Ты знаешь, кто я?
Сервер смотрит в пол. — Да.
— Тогда убери за собой. — Она роняет бутылку на пол. — Сейчас же.
Она улыбается, но это ледяное выражение не доходит до ее глаз. — Если ты будешь продолжать тратить мое время, я буду настаивать на том, чтобы ты вылизала пол дочиста, так что лучше поторопись, а не стой как статуя.
Официантка убегает, по ее щекам текут слезы.
Проходит секнда, и я надеюсь, что сидящие за столом чувствуют хотя бы долю того стыда, который я испытываю от того, что ассоциируюсь с этим безумием.
Но это слишком большая надежда.
Рядом со мной Фрида давится смехом. — Вот идиотка.
Остальные женщины бормочут свое согласие.
Взгляд Екатерины снова падает на меня, в ее глазах сверкает вызов. Вот кто я, - говорят ее глаза. Смеешь ли ты сомневаться во мне?
Мои ладони вспотели. Кислота подступает к горлу.
Я ничего не могу сделать. Даже если мне хочется швырнуть тарелку ей в голову, я должна сидеть здесь и притворяться, будто то, что только что произошло, совершенно нормально.
Эти люди извращенны и жестоки. И разве я лучше? В конце концов, причина, по которой я не могу ничего сказать, заключается в том, что я не могу позволить Екатерине думать, что я из тех женщин, которые будут уговаривать своего мужа не предавать свою сторону.
Мне приходится притворяться, что у меня нет никаких моральных принципов.
Чем дольше я остаюсь в этом мире, тем меньше узнаю себя.
Вот почему мне нужно выбраться отсюда.
ГЛАВА 21
БЛЕЙК
В таверне « Frostbite» на стене висит табличка: «Господи, дай мне кофе, чтобы изменить то, что я могу, и вина, чтобы принять то, что я не могу».
Мудрые слова.
Когда я слышу, как Неро входит в парадную дверь примерно через час после меня, я лежу на диване в гостиной, потягивая бокал красного вина и пытаясь найти хоть немного того самого принятия.
Мягкий атласный халат, который я накинула на себя, ощущается грубым на моей сырой коже.
Я потратила добрых тридцать минут на то, чтобы отмыть себя в душе, и все равно чувствую себя грязной.
Перед глазами постоянно мелькает образ той официантки. Это могла быть я в своей прежней жизни. Это могла быть я, которую они унижали.
Эти женщины больны, просто и ясно. И на протяжении всего ужина мне приходилось притворяться, что я ничем от них не отличаюсь.
У меня сводит живот, и я чувствую себя отвратительно.
В комнату входит Неро. В его лесных глазах плещется беспокойство и буря.
— Как все прошло?
— Отлично.
Он резко ослабляет галстук и расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.
— Ты не выглядишь хорошо.
Он подходит к небольшому бару в углу и начинает наливать себе виски. — Ты тоже.
Я ставлю вино на кофейный столик. — Эти люди - психопаты.
— Что случилось? — спрашивает он, держась ко мне спиной.
— Официантка пролила на Екатерину напиток, и ты бы видел, как она отреагировала. Она унизила ее. Вылила на нее шампанское и пригрозила, что заставит ее языком вытирать пролитый напиток с земли. Кто, черт возьми, так разговаривает с людьми? У нее серьезные проблемы. Не хочу даже представлять, как бы она себя вела, если бы ее сторона правила этим городом.
Неро подходит и садится на диван рядом со мной. Он смотрит в свой бокал, стиснув челюсти.
— Тебе нечего на это сказать? — Я спрашиваю.
— А что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты действительно думала, что они окажутся хорошими людьми, когда подписывала нас на это? Они не должны были тебе нравиться, Блейк. Ты должна была хотеть их уничтожить.
Мурашки бегут по рукам.
Уничтожить их?
Звучит неплохо, не так ли? Екатерина заслуживает этого.
Что? Нет. Я не хочу никого уничтожать. Откуда вообще взялась эта мысль?
Я сглатываю, расстроенная. Я делаю это не для этого. Я просто хочу помочь Неро, а потом оставить как можно больше расстояния между собой и этими людьми.
— Это все? Как прошел остаток вечера?
Я смотрю на Неро. — Неудобно. Она расспрашивала меня о тебе.
Он фыркает. — О чем она спрашивала?
— Она продолжала говорить о том, что твоя должность изменилась. Думаю, она пыталась понять, как я отношусь к твоему понижению.
Выражение лица Неро стало еще более напряженным. — Как и Максим. Должно быть, они решили, что это слабое место, которое им нужно использовать.
Меня охватывает беспокойство. Не могу представить, как Неро отреагировал на это.
Костяшки его пальцев побелели на бокале. — Что ты об этом думаешь?
— О чем?
— О моем положение.
— Я вела себя так, будто злюсь от твоего имени. Думаю, она купилась на это. Она все время пыталась намекнуть, что вы слабы. Думаю, она хотела узнать, беспокоит ли это меня.
— Беспокоит?
Его голос прерывистый.
— Конечно, нет. Меня не волнует, какую должность ты занимаешь.
— Не волнует? Похоже, ты твердо решила сделать меня капо.
— Да, потому что если ты будешь продолжать делать то, что делаешь сейчас, то с гораздо большей вероятностью умрешь.
Его челюсть двигается, пока он смотрит в свой стакан несколько мгновений, а затем он опрокидывает виски обратно.
— Как все прошло для тебя? — спрашиваю я.
— Ты поднялась.
— Правда?
— Максим сказал, что у меня очень красивая жена. Он хотел узнать, как тебе понравился Нью-Йорк. Я соврал и сказал, что тебе нравится.
— Может, не стоило. Может, стоило сказать ему, что я несчастна и что ты отчаянно пытаешься сделать меня счастливой. Если ты заставишь его думать, что твоя жизнь в руинах, он поверит, что ты готов сделать все, что потребуется...
— Ты никогда не должна была быть в центре всего этого, Блейк, — огрызается он. — И мне это чертовски не нравится. Каждый раз, когда он упоминал тебя, мне хотелось засунуть пистолет ему между губ и нажать на курок.
От ярости в его голосе волосы на моих руках встают дыбом. — Он просто пытается нажать на твои кнопки.
— Может, ты и права. Если так, то у него это чертовски хорошо получается. — Он ставит пустой стакан на журнальный столик, поднимается на ноги и подходит к окну. — Я все думаю о том, как он смотрел на тебя на гала-концерте. Как будто ты что-то, чем он хочет обладать.