Она резко выдыхает.
Я опускаю руку и забираю у нее свой бокал. — Не думал, что ты такая жестокая.
— Проснись.
Я качаю головой из стороны в сторону. — Нет.
— Если я сон, то, когда ты откроешь глаза, ты меня больше не увидишь.
Моя грудь вздымается. Она права. Все, что мне нужно сделать, это открыть глаза... и увидеть, что ее на самом деле здесь нет...
Я сдавленно хихикаю.
— Ну и ладно. Мне нет покоя ни здесь, ни там. Если мне придется выбирать чистилище, я могу остаться в том, где есть ты.
Музыка затихает.
Мои глаза распахиваются. — Эй...
В фокусе оказывается гостиная. Я все еще на диване.
А Блейк - настоящая Блейк - сидит рядом со мной.
Мое сердце учащенно забилось.
— Солнышко, — вздыхаю я. — Ты вернулась.
Она улыбается, ее глаза блестят. — Вернулась. Я не могла сесть на тот самолет. Я не могла оставить тебя.
Я моргаю. А она все еще здесь. Теплая и настоящая. — Почему?
Она забирается ко мне на колени и обхватывает мою шею руками. — Потому что я кое-что поняла. Истину, против которой я боролась с самого детства. Я провела всю свою жизнь, укладывая людей в две коробки: хорошие или плохие, и только после тебя я поняла, что люди не так просты. Никто не прост. Даже я.
Я убираю ее золотистые волосы с лица.
— Это правда, в тебе нет ничего простого. Пытаться вместить тебя в коробку - все равно что пытаться вместить всю красоту Вселенной в одну стеклянную банку.
Она впилась зубами в нижнюю губу. — Дай мне закончить, пока ты не заставил меня плакать.
На моих губах заиграла улыбка. — Прости. Я замолчу.
Она делает глубокий вдох.
— Я никогда не говорила тебе об этом, но я простила тебя за то, что случилось в Даркуотер-Холлоу некоторое время назад. Я научилась снова доверять тебе. И я влюбилась в тебя. Снова.
Какое-то время я просто смотрю на нее, не в силах говорить. Влюбилась в меня. Может ли это быть правдой? Я тяжело сглатываю.
— Ты знаешь, кто я…
— Да, — говорит она, нежно проводя кончиками пальцев по моей щеке. — Знаю. Я вижу тебя всего - и светлого, и темного - и люблю обоих.
Мое сердце словно готово вырваться из груди.
— Я поняла это, когда ты взял меня в свой домик на пляже. Я так долго осуждала тебя за то, какой ты есть, но там все эти осуждения просто растаяли. Все, что осталось, - это человек, которого я люблю. Человек, который знает меня лучше, чем я сама. Человек, который готов на все ради меня.
Мое горло сжимается.
— Если ты чувствовала себя так же в доме на пляже, почему ты уехала?
— Потому что мне пришлось смириться с собственной темнотой. Со своими грехами.
Она вздыхает, ее голос слегка дрожит.
— Я боялась, Неро. Так боялась потерять себя полностью. Когда я убила Екатерину, я не чувствовала себя виноватой, и мне казалось, что я потеряла свою человечность. В конце концов, я боролась не с твоей тьмой, а со своей собственной. Почему-то мне было легче любить тебя, чем себя.
Я поглаживаю рукой ее затылок.
— Теперь я понимаю. И мне жаль, что я не дал тебе пространства, необходимого для того, чтобы все это переварить. Я отмахнулся от твоих опасений, притворившись, что ты можешь оставаться прежней, когда все вокруг тебя изменилось. Ты была права. Это невозможно. Но, детка, пока ты будешь меняться и расти, основываясь на своем опыте здесь, я буду рядом с тобой, поддерживая тебя во всем. Ты никогда не должна стыдиться или бояться показать мне какую-то новую часть себя. Я люблю все - и темное, и светлое, и серое.
Слеза скатилась по ее щеке. — Я знаю.
Я вытираю слезу, на губах появляется ухмылка. — Ущипни меня, ладно? Мне нужно знать, что это не иллюзия. Такие мужчины, как я, не получают всего, чего могут пожелать, не так ли?
Она не щипает меня. Вместо этого она наклоняется вперед и прижимается своими губами к моим.
По мне пробегает электричество, как в тот самый первый раз, когда мы поцеловались, когда мы оба были разными людьми. Я был Роуэном, мужчиной, который потерял себя, а она - Блейк, женщиной, которая никогда не влюбится в преступника.
Так много изменилось.
Но только не это. Не наша связь. Это то, что не поддается логике и здравому смыслу и просто есть.
Я запускаю пальцы в ее волосы и со стоном углубляю поцелуй. Она придвигается ближе, впиваясь ногтями в мои плечи.
Я мгновенно становлюсь твердым. Моя жена снова в моих объятиях - это все, что нужно, черт возьми.
Она разрывает поцелуй и прижимается лбом к моему, задыхаясь от прикосновения к моим губам. — Боже, как я по тебе скучала. Всего несколько часов, а я уже безумно по тебе скучала.
— Когда ты ушла, ты забрала с собой частичку меня, — шепчу я. —Самую важную.
— Я знаю. И теперь я здесь, чтобы вернуть ее.
Она складывает руки над моим сердцем.
По моим венам прокатывается коктейль эмоций.
Ликование. Желание. Любовь.
Она отстраняется, встречает мой взгляд и улыбается, затаив дыхание. — Я люблю тебя, Неро.
Черт.
Я больше не могу. Мне нужно почувствовать ее всю, чтобы она была рядом, ближе, чем сейчас, ближе, чем могут дать нам слова.
Одним быстрым движением я встаю, обхватывая ее за бедра. Она удивленно вздыхает, ее руки цепляются за мои плечи, а глаза смотрят на меня.
— Мне нужно быть внутри тебя, — шепчу я ей в губы, неся ее через пентхаус в свою спальню.
В спальню, где живет моя жена.
Мы падаем на кровать.
Мой рот прижимается к ее рту, поцелуй подпитывается потребностью заставить ее почувствовать каждую частичку желания, бушующего во мне.
Ее руки блуждают по моей спине и волосам, притягивая меня ближе, побуждая к действию. Я прижимаюсь к ее телу, смакуя каждый изгиб, каждый дюйм женщины, которая снова сделала меня целым.
Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы снять с нее одежду, обнажая дюйм за дюймом безупречной бледной кожи.
Когда она полностью обнажена на кровати, а ее волосы разметались по простыням, я поднимаю ее ногу и прижимаю поцелуй к внутренней стороне лодыжки.
По ее щекам разливается румянец. — Что случилось с потребностью быть во мне?
— Я отвлекся на вид, — пробормотал я, проводя губами по ее икрам. — Я никогда не видел ничего более прекрасного, чем моя жена, разложенная обнаженной на моей кровати.
Она усмехается. — Ты имеешь в виду нашу кровать, да?
— Нет, пока мы ее не окрестим. — Я опускаю ее ногу на матрас и следующим поцелуем касаюсь внутренней стороны ее бедра. По ее коже пробегают мурашки. — Так что пока ты на моей территории, и я могу делать с тобой все, что захочу.
Я прижимаюсь поцелуем к ее щели и провожу языком по ее складочкам.
Ее вкус - изысканный. Ее стоны - чистое блаженство. Но, черт возьми, то, как она вцепляется мне в волосы, когда ее настигает оргазм, как она трется своей киской о мое лицо, заставляет меня почти терять сознание.