, который приковывал взгляд. Мартин не раз задавался вопросом, почему он наблюдает за ней. Она ему понравилась? Не так чтоб уж очень. Его занимал сам факт того, что он остается безучастным свидетелем чужой жизни. Маленькое невинное развлечение. За работой пролетел день, а затем еще один. Все готовились к празднованию Рождества, которое, быть может, побалует жителей города снегом. А еще обязательное прибытие в город по реке на огромном красивом пароме Синтерклааса**! В канун праздника Мартин нашел у себя на столе брошюрку с рекламой выставки. В компании часто предлагали бесплатные пригласительные на различные мероприятия, на которые собиралось немало человек. Надеясь развеяться и отдохнуть, Мартин присоединился к ним. Несколько залов, несколько художников. Современные инсталляции, необычные картины. Интересно, но не трогает настолько, чтобы захотелось прийти еще. Разговоры ни о чем, псевдоинтеллектуальные беседы об искусстве, суета. Когда Мартину надоело поддерживать темы, которые не были ему интересны, он накинул пальто и спустился по лестнице, что вела к выходу. Хотелось поскорее вернуться из Амстердама домой, сварить кофе и засесть за книгу или, быть может, позвонить сестре, договориться о планах на Рождество... но вдруг Мартин заметил неприметную дверь у самого входа, видимо ответвление от основной галереи. Табличка гласила: «Выставка картин Полин Брандер». Мужчина толкнул стеклянную дверь и вошел в маленький зал с непонятной громоздкой инсталляцией по центру. Лишь освещение самих картин создавало мягкий полумрак, а спокойная музыка располагала к неторопливому разглядыванию. На холстах были изображены знакомые улицы, дома. Он с легкостью угадывал место, переходя от одной картины к другой. В этой маленькой зале вместился почти весь Харлем, такой родной и знакомый. В дождь или неожиданно солнечный день, в порывистый ветер. В ярких или вовсе монохромных картинах было все то, чего так не хватало в основной галерее, - души. Мартину оставалось посмотреть всего одну работу: большой коллаж, состоящий из множества маленьких зарисовок. Он остановился. Глазами пробежал по нарисованным карандашом, ручкой и даже маркером картинкам. Не может быть! На каждом клочке бумаги был ... его портрет! Вот он за столом, склонился над компьютером, а вот, улыбаясь, разговаривает с кем-то по телефону. А еще с кружкой, книгой... Усталый взгляд вдаль, чем-то недовольное лицо, рука у переносицы... Полгода, которые не были простыми, развернулись перед ним... Окно напротив стало своеобразным наблюдательным пунктом за ним! Мартин не помнил, как вернулся домой. Открытие, что стало таким неожиданным, не давало заснуть. В окне напротив было темно... Он так и просидел за компьютером до завтра. А завтра было Рождество. Суматоха, звонки, приглашение на ужин от сестры и родителей. Семейные посиделки... Лишь глубокой ночью Мартин вернулся в свою квартиру. В окне напротив горел свет: настольная лампа да разноцветные фонарики на ели и окне. Полин (теперь он знал, что именно так зовут художницу) увлеченно рассматривала какой-то журнал. Недолго думая, молодой человек достал из сумки книгу, которую купил днем. Ту самую, что в книжном рассматривала хозяйка окна напротив. Через минуту он уже поднимался по такой же узкой лестнице, что и в его доме. Коричневая дверь встретила его рождественским венком и маленьким, еле заметным звонком справа, нажав который Мартин услышал трель, разнесшуюся по квартире. Щелкнул замок, повернулась ручка, и дверь открылась. На пороге стояла Полин. Все с тем же небрежным пучком на голове, сером, длинном почти до колен свитере с большим воротом, в котором без труда можно спрятаться, темных леггинсах и серых вязаных носках с причудливым орнаментом. Художница узнала его. И прежде чем Мартин успел даже поздороваться, сказала: - Здравствуйте, Вы, наверное, по поводу картин? Простите! Надо было спросить разрешение, пред тем как выставляться в галерее... - извиняющийся тон и смущенно-грустная полуулыбка. Она подумала, что молодой человек пришел по поводу его портретов, что висят на выставке. - Нет-нет. Я не по этому поводу. И я не против картин. Они мне даже очень понравились! - Мартин протянул сверток с книгой, которую предусмотрительно запаковали в магазине. - С Рождеством! Она замялась, приняла из его рук подарок: - Может, чаю? Они сидели в ее гостиной, разговаривали, грея руки о чашки с горячим, пахнущим травами напитком. Она что-то рассказывала о себе. Он тоже поделился личным. Книга заняла свое место на ее рабочем столе. Кот, будто в знак одобрения, задремал на коленях у Мартина и замурчал, видя что-то, видимо, очень приятное в своих кошачьих снах. Полин решила, что, возможно, это знак. Мартин подумал, что из ее окна вид открывается лучше, чем из его. Каждый из них хотел, чтобы эта ночь не кончалась. Чтобы длилась долго-долго. Чтобы темы для разговоров и чай не заканчивались... Мартин взглянул на часы, что стояли на одной из полок. Стрелки остановились на половину пятого утра. - Кажется, уже очень поздно. Мне, наверное, пора, - произнес он, неуверенно вставая с дивана. - А мне кажется, что еще очень рано. Но ты ведь не откажешься от раннего кофе и тостов на завтрак?.. На улице большими хлопьями летел снег, сквозь который почти не было видно окна напротив...