Я сед рядом и прокашлялся, привлекая его внимание. Он обернулся, и я успел заметить в его глазах какую-то искорку, словно он ждал этого разговора.
– Привет… Уже отъезжаете?
– Артем, я еще раз зашел сказать… Ты ведь остаешься за главного, – последний раз предупредил нашего водителя, – теперь только от тебя все зависит.
– Миш, может, я все-таки с вами поеду, у нас ведь три ствола…
– У нас только три ствола! Вот из-за этого едем только я с Егором. Если мы не вернемся, надо оставить что-то для обороны. И кого-то, кто выведет всех в безопасное место.
– А почему не Сашка…
– А с чем ты поедешь? С железякой старой? И сколько продержишься? От одного или двух еще можно отбиться, но мы же зачищать едем! Что мне делать, если тебя укусят? Кто автобус поведет?
– Ладно, хорошо, только ты это… Сам поаккуратнее…
– Конечно, уж что, а помирать я желанием не горю… Тем более, стать таким же… Запомни еще одно, – я сглотнул, собираясь с силами, а потом выдал тревожившую меня мысль, – Если мы не вернемся… Не вернемся через двое суток, то бери все что можно и уходите из города…
– А предки, мы же вроде как собирались…
– Забудь! Ты же не хуже меня понимаешь, что через двое суток здесь вряд ли еще будут живые. Кроме нескольких группок забившихся по углам выживших.
Он кивнул.
– Только не вздумай выбираться в город без веской причины…
– Предки это веская причина!
Я глубоко вздохнул. Так вот, чего он задумал.
– С одним пистолетом? – взглянув на его лицо, я понял, что он все равно со мной не согласится, – Хорошо, только крайне осторожно. Когда вернемся, тогда и поедем…
– Если вернетесь…
– Тогда сваливаете! Значит, в городе все гораздо хуже, чем кажется!
– Миш, – заглянул внутрь Егор, мы уже вроде как собрались.
– Ну все, я пошел, – закончил я, поднимаясь, – Артем, на тебе сейчас лежит судьба еще двенадцати человек. Ты остаешься здесь не потому, что я тебе не верю, а потому, что доверяю. Если не ты, то больше никто…
– Удачи вам!
– И тебе не хворать, – сказал Егор, – Миш, давай быстрее! Нас вряд ли будут ждать.
Я вышел, и мы вместе залезли на пожарную машину. Наверняка мечтой каждого ребенка было покататься на таком автомобиле. Ярко красный, под вой сирен мчащийся по улице, внутри которого сидят сильные мужчины, чье призвание – бороться с огнем.
Моя детская мечта сейчас сбылась. Только вот не совсем в том варианте, в каком я представлял себе. Да, это красная пожарная машина, да, я внутри, вместе с пожарниками. Только вот, не огонь тушить, и не под вой сирен раскатывать по улицам. А на смерть едем, воевать и сражаться. За свое будущее, за свою жизнь. И самое страшное, в полную неизвестность едем. Никто даже в общих чертах не представляет, что нас там ждет. Может ничего, а может смерть…
Я сначала подумывал о том, чтоб остаться на крыше машины, но потом все-таки решил спуститься вниз. Весь открытый, может случится все, что угодно. Пусть машины и не бронированные, но даже под тонким слоем металла чувствуешь себя намного спокойнее, чем просто сидя на нем.
Обзор внутри нулевой, нет вообще никаких окошек, кроме пары забранных решетками вентиляционных отверстий. Оставалось только сидеть и ждать. А так просто я сидеть не мог. Поставив автомат между коленей, я с интересом наблюдал, кто еще залезает внутрь. Всего поместилось человек двенадцать, даже не смотря на то, что из машины было вытащено все, что было совершенно необходимо при тушении пожаров, но абсолютно лишним при нашествии живых мертвецов.
Все в пожарных асбестовых костюмах, уже доказавших свою безопасность. Их материя вполне защищала от укусов зомби. Хотя я отказался от такого. Уж больно тяжелый и неудобный. К примеру, бегать в нем гораздо проблематичнее, чем в моем камуфляже. Даже вчера вечером, когда прорвались мертвецы, я, не особо утруждаясь, обогнал этих товарищей. А бегать в этих условиях придется много и быстро, иначе догонят.
Оружие было стандартное, милицейское, и не очень много. Ничего мощнее автомата. Даже ни одного гранатомета. Зато были гранаты, из снаряжения для разгона демонстраций. Кстати, оттуда же и пластиковые щиты, которые кто-то сложил в дальнем углу. Начальство решило поверить, как все это будет применятся против зомби, есть ли в этом вообще какой-то смысл… В газовые и дымовые шашки я не верил, а вот со свето-шумовыми могло что-нибудь получится. Если бабахнет как следует, то зомби, по идее, должен потерять ориентацию. Хотя это все в теориях, на практике о таком никто даже и не задумывался… До этих дней…
– Прямо сейчас отправляемся? – спросил я спустившегося последним сержанта.
– Так точно, пока время есть. Если все хорошо, то к двенадцати должны назад вернутся.
– А пробок не боитесь? – спросил я, чуть двигаясь, чтобы дать ему возможность сесть.
– Будем надеяться, что их и не будет, – сказал сержант, усаживаясь рядом. Его вооружению можно было только позавидовать. Кроме обыкновенного «укорота» и Макарова в кобуре, за спиной еще болталось ружье для стрельбы резиновыми шарами.
Такие штуки обычно предназначались для разгона демонстрантов, но на коротких расстояниях, да еще как следует заряженное, это оружие имело все шансы на то, чтобы проломить череп. Все равно, чтобы наверняка убить мертвяка первым же выстрелом, его надо подпустить как можно ближе, примерно на два или три метра, а то и ближе. Стрелять с более дальних дистанций – меньше вероятность попасть именно в голову, даже не просто в голову, а в лоб или чуть ниже. Отстреленная челюсть лишь задержит мертвяка, но никак не упокоит.
– Помните, у вас всего минута, чтобы выехать, – предупреждали нас остававшиеся, – сделайте это как можно быстрее. За это время мало кто пролезет в ворота, а кто пролезет, с теми мы управиться сумеем. Но если задержитесь…
Продолжать не имело смысла.
– Они открывают! – сообщил нам водитель.
И сразу же вдавил газ с места. Движок протестующее загудел, машина заскрипела покрышками по полу гаража, но выехала. Всего немного занесло влево. Практически сразу же что-то ударилось о правый борт, чуть ли не у меня за спиной. Кто-то внутри восторженно кричал, чуть ли не по-детски радуясь автогонкам, а у меня все замерло при мысли о том, что же будет, если вот сейчас мы врежемся в соседнюю машину и встанем мертвым грузом прямо в проходе.
Обошлось, водитель оказался опытным и машина, несмотря на все возможные и невозможные последствия, выровнялась и поехала прямо. Сзади с облегченным звуком хлопнули ворота, вновь отрезая здание пожарки от остального города. Мы дружно орали, восхваляя водителя и его умение держать машину под контролем. По рации так же радостно орала вторая машина, пристраиваясь у нас в хвосте, а со станции передавали, что все в порядке и что даже хорошо, что машину немного занесло. Сбили самых близких мертвяков, и ни один просто не успел пролезть Счастливого пути, удачи и всего прочего, чего только можно.
Вот только когда выехали в город, веселья поубавилось. Окон в корпусе не было, то через нехитрую вентиляцию внутрь ползли запахи гари, дыма и той вони, которая шла от мертвяков. Не разложение, а что-то другое, тот характерный запах, который я раньше даже не заметил, но явно чувствовал сейчас. Даже не знаю, как его описать, все равно, что слепому с рождения рассказать, что такое красный цвет, Надо просто понюхать, учуять его. Незаметно забиваясь в ноздри, он не оставляет равнодушным никого. Хочется бросить все и бежать к черту на рога, подальше от этой вони. Только от нее уже начинают трястись коленки… Ты уже боишься, еще даже не увидев зомби. Почему я его раньше не замечал… Наверное, потому, что раньше я никогда с ними не сталкивался в таких количествах. Водитель, до этого, весело про что-то болтавший, притих, наверное, картина на улице его пугала еще больше.
И не было тишины. Стоны и хрипы мертвяков шли, казалось, отовсюду. Словно уже весь город заражен, остались только мы, наивные дурачки, на что-то еще надеющиеся.
К ним примешивались гудки машин, чьи-то крики и весь тот шум, что неизбежно возникает при панике. Люди еще были на дороге, причем в немалом количестве, но все останавливала пробка, неизбежно возникшая в таком скоплении. В этот раз ехали явно не тем путем, каким на станцию привезли нас, но и тут все равно была пробка.