— Кстати, Уильям, — продолжала я. — Похоже, все ваши истории очень интересны слушателям. И ведь за пятнадцать лет практики портретиста их набралось очень много! Вы когда-нибудь задумывались, сколько историй знаете?
Нет, он не берется сразу назвать точное число. Это он ответил самым безразличным тоном, промокая глаза губкой с примочкой. Делал он это донельзя неловко и грубо — по крайней мере, мне так показалось, — и я забрала у него губку и бережно нанесла примочку сама.
— Как вы думаете, — сказала я, — если бы вы тщательно разобрали в уме какую-нибудь из своих историй, да хотя бы и ту, к примеру, которую вы рассказали сегодня, смогли бы вы повторить ее мне настолько точно и последовательно, чтобы я сумела все записать под вашу диктовку?
Уильям ответил, что, разумеется, смог бы, но к чему такой вопрос?
— К тому, что мне бы хотелось красиво записать все те истории, которые вы часто рассказываете нашим друзьям, и сохранить на случай, если мы их когда-нибудь забудем.
На это муж попросил меня помочь промыть левый глаз, поскольку его особенно сильно жжет.
«Раз мои слова ему безразличны, и чем дальше, тем сильнее, в итоге он попросту уснет прежде, чем я успею развить свою мысль, — подумала я, — поэтому мне необходимо найти средство расшевелить его любопытство, иначе говоря, разбудить мужа и привести его в должное состояние заинтересованного внимания».
— Уильям, — заявила я, решив не тратить времени и сил на предисловия, — у меня есть новый план, как нам найти денег, чтобы остаться здесь жить.
Он тут же вскинул голову и посмотрел на меня. Что за план?
— Вот он: состояние глаз не позволяет вам сейчас заниматься своим ремеслом художника, верно? Хорошо. Как же вы распорядитесь досугом, дорогой? Станете писателем! И откуда мы получим желанные деньги? Опубликуем книгу!
— Силы небесные, Лея! Вы в своем уме? — воскликнул он.
Я обняла его за шею и села ему на колени (этот способ неизменно помогает мне, когда нужно в чем-нибудь его убедить без лишних слов).
— Уильям, наберитесь терпения и выслушайте меня, — сказала я. — Беда художника именно в том, что он легко может стать жертвой случайностей: талант ему ни к чему, если нельзя задействовать глаза и пальцы. А для воплощения писательского таланта годятся не только свои, но и чужие глаза и пальцы. Поэтому в нашем нынешнем положении у вас, как я уже упоминала, остается лишь один выход — стать писателем. Подождите! И выслушайте меня. Книга, о которой я говорю, — это сборник всех ваших рассказов. Вы их повторите, а я запишу под вашу диктовку. Нашу рукопись опубликуют; мы продадим книгу читателям и таким образом с честью обеспечим себя на это трудное время, сделав все возможное, чтобы развлечь и заинтересовать ближнего.
Пока я все это говорила — должно быть, с превеликим волнением, — мой муж смотрел на меня, как выразился бы наш юный друг-моряк, несколько огорошенно.
— Вы всегда отличались быстрым умом, Лея, — проговорил он, — но как же вам удалось придумать подобный план?
— Мне это пришло в голову, когда вы внизу рассказывали всем о приключениях в игорном доме, — ответила я.
— Это смело, и это изобретательно, — задумчиво продолжал он. — Но одно дело — рассказывать интересную историю в кругу друзей, а облечь ее в письменную форму для незнакомых читателей — совсем другое. Не забывайте, дорогая: мы с вами не умеем, как говорится, писать для печати.
— Безусловно, — сказала я, — как и все остальные писатели, когда берутся за перо в первый раз. Однако же очень многие отваживались на литературные опыты и добивались успеха. Кроме того, в нашем случае у нас есть готовые материалы, и нам, несомненно, по силам придать им презентабельный вид, ведь наша цель — простая истина, и больше ничего.
— А кто будет сочинять красочные описания и остроумные рассуждения и так далее? — спросил Уильям, озадаченно качая головой.
— Никто! — отвечала я. — Красочные описания и остроумные рассуждения в сборниках занимательных рассказов никто никогда не читает. Что бы мы ни делали, давайте постараемся по возможности не написать ни единого предложения, которое читатель мог бы с легкостью пропустить. Ну же, ну же! — продолжала я, поскольку он снова принялся качать головой. — Хватит возражений, Уильям, они меня не остановят, ведь я совершенно уверена в успехе своего плана. Если вы все еще сомневаетесь, посоветуемся о нашем проекте с кем-нибудь сведущим. Завтра к вам придет доктор. Я расскажу ему все то же, что и вам, и, даю вам честное слово, буду строго руководствоваться его мнением, если и вы пообещаете мне то же самое.