…Она всё-таки замыла лавку и вместе с преподавательницей вышла во двор. Ане казалось, что её унизили – грубо и несправедливо. Проходя мимо Михалны, копающейся в грядках, девушка не смогла смолчать.
- Вот, что я нашла! – вытащив из кармана пуговицу, она показала её бригадирше, - Откуда это у вас в бане?!
- Чегойто? – прищурившись, та издалека разглядывала блестящий предмет фурнитуры.
- Пуговица! Армейская, между прочим!
- Так, кто там был, тому и лучше знать, - Михална перевела взгляд на Анюту, - Ты ж сама запуталась, с кем была – то ли с Вадиком, то ли с Виталиком… Вот и выдала сама себя!
- Между прочим, вы оскорбили мою честь и достоинство! – гордо подняв подбородок, Анюта отчеканила эту фразу.
- Это какую честь? – бригадирша упёрлась руками в круглые бока, - Ту, что по лавке размазана?
- Ну, что вы такое говорите?! – Вера Андреевна возмущённо уставилась на Михалну, - Марьмихална, мы с вами две недели бок о бок, ни разу не поссорились… А тут – такое!..
- Так и в баню я вас в первый раз за две недели пустила. А тут – такое!..
…К себе Анюта возвращалась, чувствуя, как всё внутри кипит и клокочет. Она думала, что, если Сандра сейчас скажет ей что-то обидное, то она не сдержится, и выдаст всё, что о ней думает…
А что, собственно, она о ней думает?.. Ничего, кроме того, что, по сути, увела её жениха…
Или ещё – не увела?..
Всё произошло так внезапно, совершенно неожиданно, и сама Анюта ещё не осознала всех перемен…
…Мир перевернулся. Он стал совершенно другим… не таким, каким был раньше.
Ведь раньше в нём не было его – Виталия…
***
Войдя в клуб, Анюта сразу ощутила на себе восемь пар любопытных глаз. Вернее, семь. Восьмая пара смотрела на неё с неприкрытой враждой, даже с ненавистью, и Аня впервые за все дни пожалела, что их с Сандрой раскладушки стоят рядом.
Единственное, чего она никак не могла понять – откуда та узнала, что Виталик вчера приезжал… Неужели кто-то из местных, с кем общался парень перед тем, как вызвать Аню из клуба, проговорился?
Вряд ли… Откуда им знать, кто – он, кто – Сандра…
Но Сандра точно была в курсе их тайны – это Анюта прочла в её глазах вчера ночью, вернувшись от Виталика… Или она узнала их, когда они обгоняли её на мотоцикле?..
Стоп!.. Сандра была не одна!.. Аня заметила рядом с подругой мужскую фигуру, и, кажется, фигура эта была одета в военную форму…
Ну, конечно!.. Сандра шла в деревню не одна, а с курсантом… Уж не с тем ли, который пригласил её танцевать?..
- Ну, как там Вадик?.. – подруга смотрела с нескрываемой злобой, - Уехал?..
- Вадик?.. Да, уехал… - Аня лихорадочно соображала, что бы ответить, - Зато я кое-что нашла там, в бане…
- Что же ты там такого нашла?
- А вот что…
…Остаток дня Александра провела так же, в постели. Ночные воспоминания накатывали то и дело… они отзывались в душе болью и раскаянием, осознанием непоправимости, а, самое главное, абсолютной абсурдности произошедшего.
Закутавшись в одеяло с головой, девушка сквозь небольшую щёлку смотрела не отрываясь на стоявшую рядом с раскладушкой тумбочку – на крашеной белой краской поверхности одиноко лежала немая латунная свидетельница её неудачной мести… Наверное, чтобы сильнее задеть её, Сандру, Анютка нарочно оставила пуговицу здесь, на виду.
Борясь с желанием схватить и закинуть куда-нибудь подальше. Аля продолжала смотреть на маленький жёлтый предмет, как будто наказывая себя за бессмысленный, дурацкий поступок.
Наконец, не выдержав, протянула руку… какое-то время подержала злополучную пуговицу в зажатом кулаке… затем села на постели и, придвинув к себе свой чемодан, открыла его и бросила пуговицу внутрь.
Глава 7.
К вечеру воскресенья Александре стало совсем плохо. Температура поползла дальше вверх, начался сильный кашель, от которого содрогалось и болело всё тело. Аспирин явно не помогал, и Вера Андреевна вызвала местного фельдшера. Ни о каком выходе на работу в понедельник не могло быть и речи, и, решив, что будет лучше известить Алькиных родителей о её болезни, преподавательница отправила им телефонограмму из сельсовета.
Кроме обычных писем у Александры была телефонная связь с домом – её мать регулярно заказывала междугородние переговоры на номер деревенского клуба, и в назначенное время Аля ожидала звонка. Сегодня же звонок от Вероники Григорьевны прозвучал вне расписания – получив телефонограмму, та немедленно заказала разговор. Узнав о том, что дочь сильно простыла, женщина пообещала завтра же прислать за ней транспорт, и ещё минут десять инструктировала Веру Андреевну, как лечить простуду, если под рукой нет лекарств.
…Уколы, сделанные фельдшером, сбили жар и, проснувшись ночью в холодном поту, Аля почувствовала некоторое облегчение, сопряжённое с сильной слабостью. Но душевную рану лекарства излечить не смогли, и девушка какое-то время лежала на своей раскладушке, с ненавистью глядя на свою соседку. Это ведь она… она во всём виновата!.. Это она увела у неё парня… увела подло, исподтишка, до последнего притворяясь подругой… Это из-за неё Аля вчера сделала непоправимую ошибку!.. Это она – причина всех её бед!..
Аня спала, отвернувшись к стене, её волосы мягкой копной лежали на подушке, и Александра, как и вчера, ощутила непреодолимое желание ударить свою соперницу. Чем дольше она смотрела на Анюту, тем сильнее было это желание…
…Проснувшиеся от непонятного шума студентки сначала не могли понять, что происходит – сидя на краю раскладушки Ани Свиридовой, Александра пыталась улечься на подушку, но подушка почему-то шевелилась, из-под неё раздавались какие-то глухие звуки…
- Аля!.. – Вера Андреевна первой сообразила, в чём дело и, вскочив с постели, подбежала к девушке, - Что ты делаешь?!
- Убью, сучка!.. Сдохни!.. Сдохни!.. – Александра изо всех сил, которые у неё остались, колотила кулаками по подушке, наброшенной на Анютино лицо, - Тварь!..
- Прекрати немедленно! – преподавательница оттащила девушку в сторону – это ей удалось без особых усилий: Аля к этому моменту истратила все свои силы, и сама была на грани обморока.
Кое-как уложив одну свою подопечную в постель, Вера Андреевна тут же кинулась к другой – выбравшись из невольного плена, перепуганная Аня громко всхлипывала, размазывая по щекам обильно текущие слёзы. Она крепко спала, когда подушка Александры накрыла ей лицо, и, проснувшись, девушка ощутила жуткий страх и панику. Если бы Аля не была так слаба, то кто знает, чем бы закончилось это ночное нападение, но её силы быстро иссякли, так, что к моменту пробуждения остальных Анюте почти удалось самой сбросить с себя нападавшую.
Проснувшиеся девчонки сонно потянулись «на разборки», но Вера Андреевна уговорила их снова разойтись по своим раскладушкам. Сама она остаток ночи провела рядом с Александрой, время от времени отходя к Анюте, чтобы успокоить, и пытаясь внушить той, что на самом деле Аля была в бреду и не могла себя контролировать…
Перепуганная насмерть Анюта тихонько проплакала до утра, в душе не понимая, почему преподавательница не подняла шума и не вызвала милицию – девушка была твёрдо уверена, что Александра хотела её задушить.
Когда на следующий день за девчонками пришла машина, Вера Андреевна не поехала вместе с ними на поле, а осталась с Алей, заодно взяв на себя обязанности дежурной. Она долго пыталась разговорить девушку, расспрашивала, что послужило причиной её поступка, но та упрямо молчала… Вернувшись на обед, студентки обнаружили, что Александры и её вещей нет – буквально полчаса назад за ней приехал автомобиль из ведомства её отца, и девушку увезли домой.