Узнав о том, что Виталий неожиданно получил высокую должность, Татьяна не знала, радоваться этой новости или нет. С одной стороны это сулило крепкое будущее… Но, с другой стороны… где-то в глубине души роились сомнения и тревоги… Она ещё не осознавала природы этих сомнений, но они крепко засели внутри и множились день ото дня…
…В один из вечеров в квартире Мясникова появилась Вероника Григорьевна. Было заметно, как немолодая уже женщина осунулась за последнее время. Неприятности, навалившиеся на её детей, невольным грузом оседали и на её сердце.
«Что же вы наделали-то, а?! – пройдя в квартиру, Вероника скорбно посмотрела на зятя, потом перевела взгляд на невестку, - Таня-Таня… как же ты могла?! Ведь обещала мне… А детки как же?! Не отдаст их тебе Олежек… Ведь не отдаст!.. Как потом?! Мы с отцом не вечные!..»
Скандальным этот визит назвать было нельзя – Вероника Григорьевна сама плакала, и её речь была похожа, скорее, на материнские причитания. Таня тоже заливалась слезами, а Виталий, как мог, уговаривал обеих женщин… Он показал бывшей тёще и детскую комнату, и одежду, которую они с Таней накупили для мальчиков… Как бы там ни было, но Вероника Григорьевна была единственным человеком, с которым ему было бы жаль расстаться навсегда.
«А как же Миша, Виталик?..» - тёща смотрела на него печальным, с долей укоризны взглядом.
«Мишке помогал, и буду помогать… пусть приходит ко мне в любое время, - Мясников произнёс эти слова абсолютно искренним тоном. – Я уже это ему говорил».
«Сколько ты уже дома не появлялся?» - вытирая слёзы носовым платком, Вероника недоверчиво усмехнулась.
«Давно не появлялся, - честно признался Виталий. – Но я звоню ему. Разве он не говорил?»
На самом деле Виталий не обманывал. Он, действительно, иногда звонил сыну, чтобы узнать, как дела. Его не заботила Александра, ему уже давно было всё равно, как она живёт и даже с кем. В данном случае он, и правда, вспоминал о Мише. А ещё – о квартире, которая принадлежала лишь ему одному…
«Что же вы наделали… - уже прощаясь, Вероника в очередной раз всхлипнула и покачала головой. – Нельзя так было… нельзя…»
…Чем ближе была дата развода, тем тяжелее становилось Татьяне. Она с огромным напряжением перенесла новогодние праздники. Она с трудом сдерживала слёзы, когда издалека смотрела, как её любимые мальчики в карнавальных костюмах, надетых бабушкой, водят хоровод вокруг новогодней ёлки на школьном утренике… Ей не хотелось встречаться с Олегом, но не увидеть сыновей она не могла. Все остальные дни каникул она с тоской представляла, как её дорогие сыночки посещают различные детские мероприятия – без неё…
…Забывалась она лишь ночами, в жарких объятиях Виталия… Он целовал её желанное тело и горячо шептал, что «всё будет хорошо»…
…Во время бракоразводного процесса Тане стало так плохо, что пришлось вызвать скорую помощь. Речь адвоката Олега била по самому больному. Они отлично подготовились… Даже соседка, с которой Таня никогда не ссорилась, выступила в качестве свидетельницы со стороны истца. Таня была представлена суду как никудышная мать, променявшая двух сыновей на любовника. Все аргументы Татьяны, что она готова создать новую семью, в которой её дети будут окружены заботой и любовью, разбились о неожиданный вопрос адвоката.
«А ваш новый избранник готов создать с вами семью? Или это лишь плод вашего воображения?» - наглого вида, крупный мужчина с громким, низким голосом насмешливо смотрел на ответчицу.
«Конечно, готов, - уверенно кивнула Татьяна. – Мы давно любим друг друга».
«А почему же он в таком случае до сих пор не разведён?»
Напрасно Таня пыталась доказывать серьёзность чувств Виталия… Напрасно напоминала, что сам Олег и вовсе собирается воспитывать детей один, без женского вмешательства – все её доводы тонули в раскатистых контраргументах наглого защитника. Речь её собственного адвоката тоже не возымела действия. Судя по выражению лица Олега, тот был абсолютно уверен в исходе дела, и даже окажись, что Таня с Виталием уже завтра готовы заключить брак, её оправдания не имели бы решающего значения. Таня чувствовала себя как на сражении – одна против целой армии противника…
Самого Виталия на суде не было, и вечером, рыдая, Татьяна рассказывала ему о том, что Олег всех купил – и свидетелей, и суд.
Согласно решению суда, дети остались на попечении отца, а ей разрешалось видеться с ними раз в неделю, на его территории. Адвокат, нанятый Виталием, был крайне возмущён и собирался опротестовать несправедливый вердикт.
Через несколько дней он составил апелляцию, и Татьяна немного воспрянула духом. Однако, после очередного посещения сыновей, она вернулась домой в слезах…
- Что случилось, Танюш?.. – Виталий ждал её на стоянке, и, когда она уселась в его машину, сразу заметил её состояние.
- Представляешь… - всхлипнув, она вытерла ладонью мокрую щеку. – Он взял для них няню…
- Н-ну… и что здесь плохого? – Мясников непонимающе нахмурился, - Это естественно, ведь их нужно отводить в школу, потом забирать… У него не всегда это может получаться, и потом, они не могут находиться дома одни, пока он на работе. По-моему, это нормально…
- Да ты бы видел эту няню… - Таня грустно усмехнулась, - Фотомодель… Думаешь, ей мои дети нужны?.. Клинья к Олегу подбивает… или уже спит с ним.
- Ну, это тоже не самый худший вариант… - Виталий пожал плечами, - В конце концов, он о тебе быстрее забудет. Ну, что ты, Таня…
- Как ты не понимаешь… - она подняла на него полный боли взгляд, - Виталик… да мне всё равно, с кем он будет спать… Но там – мои дети… Они этой длинноногой кобыле не нужны! Если она сумеет женить на себе Олега, то мои дети будут самыми несчастными на свете…
- Танюш, не утрируй… - он сжал в руке её ладонь, - В конце концов, он – родной отец.
- Нет… нет… - она отчаянно замотала головой, - Как только у него появится любовница, мои мальчишки будут бедными… Я это чувствую… Я – мать, Виталик… сердце не обманешь…
- Что ты предлагаешь?..
- Я не знаю… - новая порция слёз хлынула из глаз, и Таня до боли прикусила губу. – Я вообще теперь не знаю, что делать…
…Обжалование решения суда плодов не принесло. Вышестоящая инстанция оставила его в силе.
Тане ничего не оставалось делать, как видеться с сыновьями раз в неделю, но вскоре на неё обрушилась новая беда. На работе её обвинили в разглашении служебной тайны – история, действительно, имела место около года назад, когда Татьяна по просьбе Олега помогла одному его хорошему знакомому, передав некоторую секретную информацию. Серьёзных последствий этот поступок не имел, но теперь неожиданно вскрылся… Узнав, в чём её обвиняют, Таня не сомневалась: это было дело рук её бывшего мужа.
Олег любил растягивать удовольствие, он никогда не мстил сразу… он выжидал, а потом обрушивал удар на противника в самый неподходящий момент…
…Увольнение было громким, со статьёй в городской газете, так, что Таня несколько дней боялась выйти на улицу – ей казалось, что все прохожие в курсе того, в чём её обвиняют. Воспользовавшись ситуацией, Виталий уговорил её съездить к матери – той стало хуже, и она нуждалась в уходе.
С в кровь израненным сердцем Таня уехала в конце апреля… А уже в начале мая Виталия вызвала Лозинская.
Они виделись утром, на планёрке, и Виталий решил, что у Изабеллы к нему производственные вопросы. За эти несколько месяцев он успешно вошёл не только в курс, но и во вкус нового для него дела, всё чаще ловя одобрительный взгляд своей непосредственной начальницы. Такой же взгляд он ловил и по утрам, после очередной, проведённой вместе с ней ночи…