- Талик!..
- Прекрати называть меня этим чёртовым Таликом!.. – Мясников раздражённо бросил чайную ложечку на стол. – Я же просил!..
- Ну, хорошо… - Изабелла обиженно поджала губы. – Но я всё равно не понимаю, почему ты ведёшь себя так с Ростиславом?!
- Как – так?!
- Так – отчуждённо!
Мимолётный взгляд, брошенный на рассерженную супругу, заставил посмотреть на её ещё раз – пристально и удивлённо… Зрение не обмануло – подбородок Изабеллы и в самом деле задрожал, а из глаз совершенно неожиданно выкатилась одинокая слеза. Это было так не похоже на уверенную в себе, железную даму, что Виталий недоумённо застыл.
- Ты чего?.. – он резко сбавил тон. – Бела… ты чего?!
- Неужели ты не понимаешь?.. – она громко шмыгнула носом и потянулась за салфеткой. – Неужели ты меня не понимаешь?!
- Ну, что?.. Что именно?..
- У меня никогда не было детей… - ещё одна слеза предательски скатилась по гладкой щеке. – У нас с тобой нет детей… И, вдруг – этот мальчик…
- Какой же он мальчик?.. – Мясников снова усмехнулся, но на этот раз осторожнее. – Двадцать четыре года…
- Для меня он – мальчик… - Изабелла промокнула слёзы салфеткой. – Это же так здорово – ощущать себя семьёй… заботиться о ребёнке… Да-да! Для меня он - ребёнок… Он – умный, всё хватает на лету… Ростик именно тот, кто нам нужен. Неужели ты не понимаешь?! У нас всё равно с тобой вариантов нет. Для кого мы живём?!
- Он тебе нужен, а не нам, - Виталий нахмурился и опустил взгляд. – И вообще… Странно, что тебе только сейчас это пришло в голову.
- Мне уже давно приходило… - Изабелла, наконец, окончательно справилась с собой. – Но детей-то нет… Ни у тебя, ни у меня…
- Как это – у меня нет?.. А Мишка?
- Мишка – не твой сын, - супруга подняла на него свой обычный, пронзительный взгляд и чуть прищурилась. – Я говорю о родной крови.
- Какая разница? – Виталия задел её тон, и он решил не сдаваться.
- Огромная. Дело передавать нужно только родным преемникам. Ростик – тоже Лозинский. Я хочу оставить не только дело, но и свою фамилию в этом деле. А твой Мишка… - Изабелла чуть смягчила голос. – Он не может иметь никакого отношения к тому, что построено моими руками. Ты должен меня понять. Не моя вина, что у тебя нет ни родных детей, ни родных племянников.
- Хочешь сказать, что я здесь – никто?..
- Я этого не сказала… - Изабелла легко выдержала тяжёлый, «бычий» взгляд супруга. – Но я определилась насчёт Ростислава. И мнения своего не поменяю. Владеть бизнесом после нас будет только человек по фамилии Лозинский. А сейчас – пошли собираться. Пора выезжать.
***
Самым приятным в этот день оказался звонок от Михаила – кажется, впервые в жизни Виталий почувствовал родную душу, хотя бы со своей стороны. С сыном он общался редко – всё сводилось к звонкам в дни рождений его и Мишки. Виталий сам обрубил все концы – ещё тогда, много лет назад, когда окончательно сделал свой выбор. Женившись на Изабелле, он практически свёл общение с Мишей на нет. Не было ни времени – так ему казалось потом – ни стремления самого мальчика. Как будто понимая, что Виталию не до него, Миша тихо отошёл в сторону. Он не искал с ним встреч, ни о чём не просил, он вообще не обращался к отцу за помощью. Несколько раз Виталий переводил ему деньги на учёбу, но сын ими так и не воспользовался, лишь благодарил. Снова общаться они начали, когда Миша окончил академию – видимо, переполненный радостью, он сам позвонил отцу и с гордостью объявил, что идёт работать в уголовный розыск.
С тех пор они перезванивались – дважды в год… Но в этот раз звонок сына стал настоящим подарком – Виталий почувствовал, что готов пустить скупую мужскую слезу… Роднее Миши у него никого не было. Изабелла была права – ни сестры, ни брата, ни племянников… Ребёнка, рождённого бывшей служанкой Фаиной от отца, глупо было считать родной кровью – она никак не могла родить его от умирающего старика, и последняя воля Ивана Михайловича, по которой тот завещал считать это дитя его собственным, окончательно обрубила все корни, связывающие Виталия с семьёй.
…Миша никогда не был у него дома, хотя Виталий и приглашал в гости. Это были дежурные приглашения – из вежливости, и Миша это понимал. Доставшаяся от природы деликатность не позволяла ему ни напрашиваться в родню, ни просить о какой-либо помощи… Сейчас, разговаривая с сыном, Мясников как будто впервые понимал, какой хороший человек – его Мишка… и как ему не хватает родной души… Не хватает, несмотря ни на полную чащу, ни на огромную занятость. Он вдруг подумал, что ни разу за эти годы не поздравил Михаила с профессиональным праздником, а ведь этот праздник – совсем рядом, за пару дней до его дня рождения… был буквально позавчера…