— Пропуск! Что это вы претесь прямо во двор! — завопил часовой, отлучившийся по нужде.
— Не шуми попусту, — сказал Китик часовому. — Посматривай лучше за санями. А вы, мужички, лошадкам подбросьте сенца, берите мешки и — за мной. Чай не в подол соль-то будем нагребать.
Бородачи натянули на лошадиные морды торбы с овсом и, вполголоса толкуя о чем-то меж собою, то и дело оглядываясь, двинулись за Китиком.
Вся эта процессия поднялась на второй этаж. Зашли в знакомую Китику комнату с едким лекарственным запахом.
— Прошу любить и жаловать: крестьяне из района, за солью. В большой нужде по этой части.
— Не от хорошей жизни ехали, товарищ доктор, — протянули мужики, прощупывая колючими взглядами изумленного Дар югу.
— Я присоединяюсь к их просьбе, — сказал Китик, — и прошу вас помочь бедноте.
— Чем?! — вспылил Дарюга. — Двухдневным запасом сельдей?
— Да... И солью. А сейчас, доктор, вызовите, пожалуйста, заведующего хозяйством. Меняем живность на соль. Так, мужики, я вас понял?
— Вроде так, товарищ матрос...
— Ну вот и угодили друг другу, — весело заключил Китик.
Мужики недобро переглянулись.
Доктор вышел из-за стола, хотел что-то горячо возразить, но Китик взял его под руку, отвел в сторону: «Вы ведь сами несколько минут назад упрекали меня в нерешительности. Так не мешайте же, наберитесь терпенья».
— Согласен! — громко объявил Китик. — Начальник согласен помочь вам и солью, и селедкой.
Китик быстро подошел к столу. Обнаружив там чистый клочок бумаги, подозвал хуторян поближе. Затем взял ручку, ткнул перо в пузырек с чернилами и вложил в растопыренные пальцы Тягнырядно. Тот неуклюже взял ручку, посмотрел, на нее, потом на блестящую бескозырку матроса, весь съежился в предчувствии беды.
— Та що вы, товарищ матрос, та мы же люди темные, грамоты не учились... — И положил ручку обратно на стол.
Китик начал писать, сам оглашая каждое слово, часто спрашивая:
— Мы, крестьяне-бедняки... — так я пишу?
Крестьяне закивали головами.
— Волости, кажись, Большой Александровки...
— Большой Александровки, — поддакивали приезжие.
— Той же деревни... по нужде и доброй воле... меняем на соль и селедку живность и хлеб, в чем и подписываемся.
Китик поставил жирную точку и положил бумагу перед крестьянами.
— Теперь ясно, о чем толкуем? Ну, вот... Ставьте кресты и пойдем соль получать.
Тягнырядно вздохнул, вывел крестик. Потом передал ручку своему напарнику.
— Маловато, — заметил Китик. — В церкви, небось, кресты откладывать не жалеете сил, а тут по одному. Ставьте еще по одному для верности.
Мужики поставили еще по кресту.
— Еще по одному! Как говорят русские люди: бог троицу любит. А теперь, пока разыщут Панасюка, загляните, как живут здесь ваши защитники, завоевавшие для всех вас, — Китик сделал широкий жест рукой, — Советскую власть.
На мужиков надели халаты и провели их в большой зал, где, как и час тому назад, стонали, метались в бреду изможденные люди. Китик шел впереди, а за ним неуклюже семенили здоровые, сытые мужики в непривычных халатах.
— Товарищи доктора! — затянул жалобно сидевший на койке коренастый матрос. — Какие же вы лекари, ежели раненым помочь не можете? Я еще держусь, а вот на братишек смотреть невмоготу.
Он кивнул на соседнюю койку. Там из-под простыни остро торчал подбородок, выглядывало восковое лицо. Вместо глаз в полумраке виднелись черные впадины. Китик ускорил шаги, и вся делегация вышла из большого зала. Навстречу им торопился Панасюк.
— Ведите нас в кладовую! — приказал Китик.
Завхоз вопросительно поглядел на начальника и молча пошел вперед.
В глубине кладовой стояло несколько ящиков и полупустой бочонок.
— Вот весь двухдневный запас на четыреста человек больных.
— Где у вас соль? — требовательно оборвал его Китик. Завхоз приподнял крышку одного из ящиков. Китик зачерпнул горсть соли, подбросил на ладони. Лицо его на какое-то мгновенье вспыхнуло яростью. Но взгляды мужиков уже шарили где-то в глубине полупустых ящиков.
— Набирайте в мешки, сколько надо.
— Да мы же их оставили у доктора. Думали: шутите, — с сожалением ответил напарник Тягнырядно.
— Выдайте мешок! — приказал Китик завхозу.
Тот взял из второго ящика пустой мешок и, ни на кого не глядя, бросил его к ногам Китика. Тягнырядно деловито поднял мешок, развернул его, чтобы поглядеть на свет: нет ли в мешке дыр.
— Вот спасибо, товарищ матрос, в долгу не останемся, — пророкотал бородач и, хихикнув от удовольствия, стал проворно черпать соль железным совком. Другой держал мешок.