МЕДВЕДЬ. Ты вот, Маша, про шубу мою сказала. А ведь она тоже своё неудобство имеет! Во-первых, уход за ней нужен. Ты на свои косы столько шампуня не расходуешь, сколько я — на свою шубу! Да расчеши её потом, да кремом намажь, чтобы лоснилась… А днём меня Хозяйка затаскает, затискает, и туда меня положит, и сюда меня поставит — всю пыль, что в доме есть, на свою шубу соберу! Опять полночи потом себя в порядок приводить… Во-вторых, шуба — она, конечно, всегда в моде, да только мода быстро меняется. Вчера, скажем, была мода на песца, сегодня — на чернобурку, а что завтра будет в моде — нипочём не угадаешь! А у меня шуба одна на все времена, хоть наизнанку её выверни, а как была она медвежьей, так и останется. День на мне — меха, а год на мне — чепуха. Вот тебе и шуба, вот тебе и модная вещь.
ДЕВОЧКА. Ой… Так вы… Так Вы — живые?!.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Те же, там же
Сцена освещается, будто в комнате включается свет.
Игрушки, застигнутые врасплох внезапным появлением Девочки, некоторое время молча смотрят на неё. Та, в свою очередь, молча и восторженно глядит на них. Немая сцена.
КУКЛА (Медведю). А ты говорил — уснула!
МЕДВЕДЬ. Я сказал — "вроде уснула".
КЛОУН. "Вроде уснула" — не бывает такого. Или уснула, или нет. Одно из двух.
МЕДВЕДЬ. Ну мне показалось, что уснула.
КУКЛА. Вот так и надо было сказать: кажется, спит.
МЕДВЕДЬ. "Кажется, спит" и "вроде уснула" — это одно и то же.
КУКЛА. А вот и нет!
МЕДВЕДЬ. А вот и да!
КУКЛА. А вот и…
ДЕВОЧКА (восторженно). Точно, живые!
Спорщики тут же замолкают и некоторое время смотрят на Девочку. Немая сцена повторяется.
КЛОУН. Кхм… Ну, вообще-то, да… Мы, в некотором роде, живые…
ДЕВОЧКА. А как это — "в некотором роде живые"? Разве такое бывает?
МЕДВЕДЬ. Да, Хозяйка. Бывает и так. Вот мы, к примеру, днём ненастоящие.
КУКЛА. Игрушечные.
КЛОУН. Днём мы не можем двигаться и разговаривать.
МЕДВЕДЬ. Но как только приходит ночь, мы оживаем.
КУКЛА. Ночь — это необыкновенное время, когда творится волшебство и происходят всякие чудеса.
ДЕВОЧКА. Неужели это взаправду?!
КЛОУН. А что тебя удивляет, Хозяйка? Вы, люди, тоже меняетесь ночной порой. Человек, веселившийся днём, вечером становится спокойным.
МЕДВЕДЬ. Легкомысленный — задумчивым.
КУКЛА. Сухой и чёрствый человек вечером становится более мягким и душевным.
ДЕВОЧКА. А злой становится добрым?
КЛОУН. А злых людей, Хозяйка, нет. Есть добрые, но кем-то сильно расстроенные. Или просто в плохом настроении.
МЕДВЕДЬ. Или уставшие за день. А ночью они отдыхают, и утром люди становятся добрее.
КУКЛА. Именно поэтому и говорится: "Доброе утро!"
ДЕВОЧКА. Значит, утром все люди — добрые?
КУКЛА. В основном, да. Есть ещё невыспавшиеся, но о них — после.
ДЕВОЧКА. И вы оживаете каждую ночь?
МЕДВЕДЬ. Да. Как только вы засыпаете, мы становимся живыми.
КУКЛА. А днём, наоборот, мы спим. Но спим очень крепко.
КЛОУН. Так крепко, что даже если нас ударить с досады, пнуть, а то и вовсе швырнуть в угол, как это сделала на днях твоя подружка, то и тогда мы не проснёмся.
МЕДВЕДЬ. Но по ночам мы оживаем и можем чувствовать боль. Поэтому если днём с нами обращались грубо, ночью нам становится больно. Тогда мы до самого утра смазываем лекарством синяки и шишки.
ДЕВОЧКА (покаянно). Я больше никогда не позову в гости эту подружку, и вообще не буду с ней дружить!
КУКЛА. Зато если с нами, игрушками, обращаться бережно, ночью мы садимся рядышком с кроватью и поём для вас колыбельные песни.
КЛОУН. Поэтому хорошие дети, которые никогда не обижают свои игрушки, спят сладко и крепко и видят увлекательные, цветные сны.