Дьявол!.. От вида этих ребят у меня мурашки по спине. Потому что являлись естественными врагами гностиков. И оттого, что, как и туату, я их совершенно не ощущал. Разве что специально смотреть в Изнанку. И то казались размытыми силуэтами из-за обилия селенита в сплаве покрытия скафа. Словно и не человек. Ни эмоций, ни слов, ни лица. Убийственная мощь машины, сосредоточие безликой жестокости Церкви.
О тамплиерах ходило множество диких слухов. Но никто, абсолютно никто не ведал, кто такие, что из себя представляют. Я после долгих поисков в хрониках раскопал лишь то, что в святые воины берут одаренных. Как-то модифицируют, обучают и муштруют. Деталей не знал и не представлял, через что проходят кандидаты, во что превращается их жизнь. На моей памяти никогда не снимали шлемы или доспехи, скупо цедили слова, не проявляли чувств. Порой я сомневался, что за прочнейшими латами действительно прячутся люди. И лишь один раз видел, как паладин Церкви вступил в бой, но картина той мясорубки останется в памяти навсегда.
– Вреда не причинит, – сказал Ардал.
«…Пока не отдадим приказ. Или пока не вздумаешь бежать».
Мимо тамплиера точно не прокрасться. Увидит любое движение, заметит изменение фона Изнанки. Стремительно настигнет и прихлопнет. Единственный недостаток – чрезмерно массивен. Но там, где не пройдет, может проломить стены.
– Знаю, – скупо ответил я. С трудом разбил онемение в мышцах, заставил себя идти дальше. И едва сдержался, чтобы не обернуться, пока мы не скрылись в ближайшем проходе.
Почему-то казалось, что взгляд гиганта держит на прицеле, неотрывно преследует. То ли самовнушение, то ли подлинно так. Но кто ж разберет?..
– Сюда, – произнес монах, остановившись у одной из безликих дверей. Отпер люк и сделал приглашающий жест.
Я ожидал чего угодно. Очередной камеры с цепями, пыточного подвала с толстым палачом во главе, взаправду какой-нибудь молельни. Но то оказался обычный кабинет с письменным столом и удобными креслами, хорошо освещенный, теплый и уютный. На стенах развешаны картины с изображением Христа и ангелов, фотокарточки верующих, каких-то храмов. В углу металлическая тумба с отделкой под дерево, на ней патефон, рядом полка с пластинками.
– Не оправдались ожидания? – усмехнулся Ардал, чутко прочитав мое лицо.
– Да, – ответил я честно. – Не думал, что служителям не чужд… э-э-э…
– Комфорт? – переспросил монах и слегка качнул головой. – Нет, мы практичны и рациональны. Записывать показания, стоя на залитом кровью полу пыточной, не слишком удобно, знаете ли. Признаю, порой приходится.
Судя по блеклой улыбке, со мной поделились крохой профессионального юмора. И я вежливо улыбнулся в ответ. Но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки. Почему-то не сомневался, что при необходимости Ардал с таким же бесстрастным лицом будет резать и наматывать кишки на кулак, при этом интеллигентно юморить.
Подчиняясь жесту, я присел в низкое, жесткое и не очень удобное кресло – тоже специально подобранное, допрашиваемый обязан чувствовать свою незначительность, дискомфорт. Подождал, пока дознаватель расположится в своем, высоком и мягком, откроет журнал и возьмется за самопишущее перо, произнес:
– Итак…
– Итак, – повторил монах, пробежался взглядом по записям, – я сожалею и приношу свои извинения, лорд Мак-Моран, но вы оказались участником вчерашних событий.
– Невольным, – вставил я, подняв палец вверх.
– Вероятно, – ничуть не смутился Ардал. – Но важным и непосредственным. А так как вы…
– Скованный, – кивнул я.
– Именно, – согласился дознаватель, поднял голову и окинул еще одним изучающим взглядом. – Скованный. И ко всему прочему в деле замешаны запретные умения, я как представитель Церкви обязан провести проверку.
– Как и говорил, готов содействовать, – подтвердил я, не моргнув и глазом.
Безусловно, допрос у инквизитора, а никем иным Ардал быть не мог, не то, в чем хотелось бы участвовать. И данный разговор без преувеличения очень опасен, мог привести к непредсказуемым последствиям. Монахи в состоянии раскопать слишком многое о моем прошлом, если еще не раскопали.
Отказаться я не посмел. Такое лишь укрепит подозрения, сгущающиеся надо мной, как дым. Церковь старается не лезть в дела аристократии без веского повода. Но злопамятна, и если разворошить гнездо кусачих угрей, можно легко нарваться на неприятности.
Схватить как простолюдина не смогут, но подставить – легко. Им фабриковать улики и не надо. Элементарно сказать, будто некий лорд спутался с повстанцами. Пустить слух там, оплатить заметку в газете тут. А завтра к моему гроту явится толпа соседей-линчевателей. И Совет не заступится, ведь меня пока по-настоящему не признали.