Отпустив мой воротник, Мерти развернулся и шатко побрел к входу в ближайший паб, гостеприимно распахнувший двери прямо на площадь. А я еще пару секунд ошалело смотрел вслед. Затем мотнул головой и решительно направился следом.
Погоня за бандитом, безусловно, дело важное. И спасение Проныры тоже. Но если я прав, то приятеля не убьют в самое ближайшее время. Будут допрашивать. Возможно, пытать. Однако, во-первых, я знал, где искать. А во-вторых, надеялся успеть, прежде чем палачи созреют для членовредительства.
Разобраться же в произошедшем требовалось немедленно. А у Мерти имелись ответы на вопросы. Явно видел когда-то нечто подобное, знал, что происходит.
– Два стакана рома! Лучшего! – сказал я выскочившему навстречу официанту. Прошел в угол и уселся на мягкий диван за стол в углу, аккурат напротив Мерти, и мельком осмотрелся.
Уютно. Не самое роскошное заведение, но уютно. И главное – тепло. Отделка под дерево, кованые люстры на цепях под потолком, массивная стойка с богатым ассортиментом в баре. Много цветастых занавесок, подушек, гербы Старших домов, репродукции картин, фальш-окна с искусно нарисованными пейзажами: луга и сады, безоблачное небо. В углу на высоком табурете сидела молоденькая девушка в свободном платье и старательно играла на флейте… так бы, наверное, выглядел старинный трактир из того мира, что мы потеряли.
– Ностальгия? – спросил я.
– Если и так, тебе какое дело? – проворчал бродяга. – Имею право на старческие чудачества.
– В юности и вода слаще, – сказал я. – Мы ценим вещи, напоминающие о счастливых временах.
– Да что ты понимаешь? – едко ответил Мерти. – Однодневка!
– Может, и ничего, Аэс Ши, – примирительно произнес я, подняв руки. – Но надираться в сопли конечно же лучше со вкусом. Элегантно. И чтоб душа радовалась. Не все ж по дрянным кабакам ошиваться. А в моем случае неплохо бы согреться. Так почему не совместить?
По моему кивку вышколенный официант поставил перед бродягой и мной по стакану с ромом, корзинку сладких палочек из сахарных водорослей, миску льда. Прибрал осколки разбитой посуды и пятно пойла, получил оплату и испарился из зоны видимости. Мерти же мрачно посмотрел на угощение, перевел взгляд странных глаз на меня и криво ухмыльнулся:
– Ты опоздал, парень. Я… того… как ты выразился, в сопли.
– По тебе не скажешь, – парировал я.
– Ты и виноват, – заявил туату. – Весь хмель из-за тебя слетел.
– Хмель? – переспросил я, приподняв брови. Потом вспомнил – вид растения, которое до Исхода добавляли в алкогольные напитки. И так говорили, обозначая резкое и мгновенное протрезвление. – А, понял. Тогда позволь загладить вину и компенсировать потери.
И вновь Мерти смерил меня взором, теперь оценивающим. Медленно потянулся к стакану, принюхался и отпил, сделал второй глоток, третий. Я не раз сталкивался с выпивохами, но всем им очень далеко до туату, хлещущего крепкое как обычную воду.
Оглянувшись, я махнул официанту и коротко сказал:
– Бутылку!
Через мгновение на столе появилась старая пузатая бутыль из темного стекла.
– Вот что привязался? – тоскливо спросил туату, тем не менее алчно глядя на ром. Налил себе еще, пригубил и скосил глаз.
– Ты ведь меня спас, Аэс Ши, – ответил я. – Сейчас, на площади. Вытащил из… э-э-э…
– Тени, – проворчал Мерти. – Если б не успел, ты б запросто растворился в ней без защиты. Тени не любят чужаков, никому не подчиняются. Даже нам, родом из Туата де Дананн. Еще б немного, и от тебя ничего не осталось.
– Благодарю, – быстро подхватил я, пока бродяга делал очередной глоток. – Искренне признателен. Но-о…
– Но ты ни хрена не соображаешь в том, что с тобой происходит, и надеешься узнать от меня. Так? – произнес, будто рубанул с плеча, туату.
– Верно, – кивнул я и развел руками. – Пытался искать в книгах, но не нашел. И это за гранью моего разумения. На Изнанку не похоже. По каким законам работает, неизвестно. И откровенно говоря, пугает.
– Гностики, – презрительно хмыкнул Мерти. – Порой поражаюсь вашей святой вере в числа, в математику, в законы. Сумели сохранить крохи от великого искусства предков-теургов и молитесь на него, делаете вид, будто разбираетесь в мироздании. А когда случается нечто, что цифрами не описать, впадаете в ступор.
Бродяга удивлял своей проницательностью. Я лишь обмолвился об Изнанке, но он сумел связать и постичь. А может, и почувствовал связь с той стороной. Кто ж разберет, на что способны древние туату.
Но виду того, что смутился, я не подал. Лишь пожал плечами: