– Беги за тенью, парень.
Скрипучий голос туату нагнал меня у двери. И некая интонация в нем заставила сбиться с шага.
– Что?..
Оглянувшись, я столкнулся с пристальным взглядом. Желтые нечеловеческие глаза тускло мерцали под низко надвинутым капюшоном. Но свет ламп выхватил из мрака кустистые брови, резкие морщины и тонкие губы под носом-клювом.
– Бесплатный совет, – пояснил Мерти и, криво усмехнувшись, пригубил из стакана.
– Ничего не ясно. Куда бежать? Зачем?..
– Ты поймешь. Немного позже.
– Ладно. А второй совет, Аэс Ши? – спросил я, сообразив, что пояснений не добьюсь.
– Освободи куклу.
– Хм, а можно подробнее?..
– У тебя есть уши, парень, – сказал бродяга. – Так почему не слышишь? Ты ведь прекрасно знаешь… Или не знаешь? А когда должен узнать? Завтра? Вчера?.. Нет. Не помню.
Голос туату сбился на невнятное бормотание, а сам говорящий вновь скрылся в тени, почти растворился в ней. И если поначалу я ощутил далекое эхо насмешки и настороженности, теперь эмоции будто смазались, растеклись в воздухе.
Пожалуй, именно за такие фокусы я и недолюбливал туату. За способность прятать ментальную активность, прикидываясь тенями и предметами. Хватало и иных умений, как скрытых, так и активных. Одни могли лечить, другие предсказывать будущее, третьи выращивали живые организмы – от обычных деревьев и животных до настоящих живых субмарин и оружия. А представители дома Зимы могли понижать температуру окружающего пространства и строили себе целые города изо льда в толще океанских вод. Вымерший ныне дом Осени обладал разрушительной силой тления, а исчезнувший без вести дом Весны, по легендам, мог воскрешать мертвых.
Туата де Дананн не пользовались теургией в человеческом разумении. Не применяли печати, а управляли энергиями напрямую, инстинктивно. Для них это словно дышать: уметь умеешь, но не задумываешься, как получается.
Впрочем, отчасти из-за их силы и пал Тир Ноингирэ. Туату притягивали демонов, как разлитая кровь мелких хищных рыбок ке. И потому до сих пор Церковь и дома нелюдей находились в состоянии холодной войны, временами срываясь в горячие фазы. А я продолжал раздражаться, когда сталкивался с умениями недоступными моему пониманию, застающими врасплох.
Я смотрел на растворившегося в тени Мерти еще мгновение, а потом мысленно плюнул в сердцах и вышел из паба. К дьяволу! За стакан рома и я могу такие предсказания сочинять. Разве что рогов нет или чешуи, образ подкачал.
Постаравшись выбросить из головы нелепый разговор, я направился по внешнему тоннелю к транспортному узлу.
Удивительно, но в столь ранний час улица была крайне многолюдной. Навстречу попадались торговцы и грузчики, моряки, гварды, сзади обгоняли мальчишки-газетчики, курьеры, прачки. Магазины со всякой всячиной открыты, пестрели вывесками, у входов в шлюзы стояли горластые зазывалы и рекламировали товар. То тут, то там из раструбов громкоговорителей хрипела музыка, вокруг пахло рыбой, кальмарами, специями. То тут, то там рабочие украшали потрескавшиеся стены и колонны плакатами, цветными фонарями, страшными рогатыми масками. Слышались смех и ругань, плач и возгласы радости.
Самайн – осенило меня через пару минут. Или если точнее, то скоро канун дня Всех Святых. Но народ по привычке больше отмечал именно день мертвых и праздник урожая: веселились, наряжались, танцевали. И потом, старательно затерев на лице следы вчерашнего порока, направлялись в ближайшие храмы, чтобы постоять у алтаря.
И хотя до праздника оставалось несколько дней, по тоннелям бегали дети с разрисованными лицами, пугая прохожих. Появились и гости из ближайших городов, соблазненные слухами о величии Тары или просто приехавшие к родственникам. Торговцы начали предлагать вкусности, напитки, а в переходах между отсеками, у створок тяжелых металлических люков, заняли посты гадалки и предсказатели, обвешанные жемчугом и камешками, чешуей, монетами с рунами. И монахи, нет-нет, а мелькающие среди прохожих, выглядели празднично – в чистых рясах, с идеально белыми воротничками рубах, с начищенными до блеска медальонами в виде солнца. На приготовления к «языческим игрищам» поглядывали неодобрительно, но в конфликты не встревали.
И чего бы встревать? Представители народа туату потеряли статус богов задолго до Исхода. Вера в них пошатнулась, и теперь души принадлежат Церкви. Но с другой стороны, духовные иерархи не могли не понимать, что совместную историю трудно сжечь и стереть в труху. А вот исказить, повлиять на сознание можно, медленно подменяя одни события и торжества другими, перетасовывая символы.