Дилан поднял руку к моей щеке.
— Ты и не должна, любовь моя.
Я растянулась на траве, ощутив запах влажной земли.
Снова подняла колени к груди.
Подложила под голову руку.
Посмотрела на траву, совсем так же, как на нашу кровать.
Там не было никакой помятой подушки.
Никакого пушистого пледа.
— Не уходи, пока я не засну, — сказала я Дилану.
Дождь застучал мне в ухо.
Мокрые волосы прилипли к щекам.
— Я останусь с тобой, — ответил он.
Я почувствовала тепло позади себя.
И еще на животе.
Он обнял меня.
И, как раз в тот момент, когда я ожидала, что Дилан пожелает мне спокойной ночи, скажет, что любит меня, пообещает, что я не замерзну на холоде, я услышала кое-что еще.
Раскааат.
ПЯТЬДЕСЯТ
ДИЛАН
ОДИН ГОД НАЗАД
После позднего обеда в Общественном саду мы с Аликс вышли из парка и направились домой. Я держал в ладони ее руку, а у меня в кармане лежали два наших обручальных кольца. Два кольца, которые будут у нас на пальцах всего через месяц.
Украшение, которое я никогда не сниму.
Даже, чтобы принять душ.
Поскольку мы были так близки к свадьбе, я принял несколько финансовых решений. Аликс была внесена в договор купли-продажи моего таунхауса и теперь являлась бенефициаром всех моих личных счетов.
Я рассказал ей это несколько недель назад.
Ее реакция была именно такой, какой я ожидал.
Для нее это было просто неважно.
Но это было важно для меня.
Эти решения повлияют на ее будущее.
Точно так же, как на мое повлияет поворот Арлингтон и Бойлстон-стрит.
Было два тридцать пополудни.
Тротуары кишели людьми.
Город был наполнен энергией.
И что-то вело меня на Копли-сквер.
Финишная черта.
Аликс даже не спросила, куда мы идем.
Ей и не нужно было.
Она знала меня достаточно хорошо, чтобы уже знать.
Я взглянул на нее в тот момент, когда мы свернули направо, когда стало ясно, что я не везу ее домой.
Аликс улыбнулась уголком рта и сказала:
— Я знала, что сегодня мы окажемся именно здесь.
Я ухмыльнулся ей в ответ.
Мы приехали сюда не только для меня.
Но и для нее.
Она любила этот город.
Поскольку это был День патриотов, это дало нам еще больше оснований оказаться в самом центре событий.
И сегодня им была площадь Копли.
— Аликс, — сказал кто-то, когда мы дошли до угла Дартмут-стрит.
Она остановилась и посмотрела на окликнувшего ее человека.
Это был офицер полиции.
Он стоял у знака «Стоп», и Аликс отпустила мою руку, чтобы подойти к нему.
— Привет, Чарли, — сказала она, обняв его. — Я так рада тебя видеть.
Отстранившись, Аликс встала между нами.
— Чарли, это мой жених, Дилан Коул.
— Приятно познакомиться, — сказал офицер, пожимая мне руку.
Я не удивился их знакомству.
Полиция тесно сотрудничала с медиками.
Оказавшись на любом публичном мероприятии, подобном этому, Аликс всегда здоровалась с парочкой дежурных офицеров.
— Взаимно, — ответил я.
Отпустив мою руку, он снова обратил свое внимание на Аликс.
— Как ты сегодня отпросилась с работы?
— Я работала в прошлом году. В нашем отделе праздники чередуются, так что мы не попадаем на один и тот же из года в год.
— Повезло.
Он подмигнул.
— Рад был тебя повидать, — Чарли взглянул на меня. — Тебя тоже, Дилан.
Аликс похлопала его по плечу.
— Охраняй нас хорошо.
— Еще бы.
Она взяла меня за руку, и мы продолжили наш путь, пока не дошли до участка, где развевались флаги, представляющие все участвующие в забеге страны.
Мы нашли место напротив металлической баррикады, преграждающей нам путь на дорогу.
Люди вокруг нас аплодировали.
Они держали таблички и фотографировали каждого дошедшего до финиша бегуна.
Я взглянул на Аликс.
Это было похоже на то утро, когда мы впервые поднялись на вершину горы Кадиллак, и я наблюдал за восходом солнца ее глазами.
Именно этим я сейчас и занимался, пока она взирала на все это.
Я провел в этом городе всю свою жизнь.
Я каждый год с самого детства стоял тут в этот праздник.
И меня переполняло чувство гордости.
Люди со всего мира приезжали сюда.
Чтобы посмотреть эту гонку.
Пережить этот момент.
И теперь, когда мы оказались здесь, я что-то почувствовал.
Я не знал, что это такое и как это описать.
Просто непреодолимое чувство срочности заставило меня в два сорок того же дня сунуть руку в карман и достать из бумажника десятидолларовую купюру.
Я свернул деньги и вложил их в руку Аликс.
— Ты не против сходить за водой? — я очень хорошо знал эту улицу; поэтому помнил: — В следующем квартале есть магазин.
Было не жарко.
Я не хотел пить.
Аликс засмеялась и, встав на цыпочки, поцеловала меня в щеку.
— Конечно. Сейчас вернусь.
Она повернулась, и я схватил ее за руку, заставив посмотреть на меня.
— Я люблю тебя, Аликс.
Она все еще улыбалась.
— Я тоже тебя люблю.
Я отпустил ее.
И смотрел, как она уходит.
Глядя на ее спину, я думал о моментах.
О тех, что провел с Аликс.
О тех, что были до нее.
И о том, как я никогда не уделял время, чтобы их отметить.
Но стоявшие по вокруг меня люди делали это во всю.
Они отмечали этот момент.
И я тоже.
Я закрыл глаза и, потянувшись рукой в карман, нащупал маленький бархатный мешочек, в котором лежали оба обручальных кольца.
Сжал его в ладони.
Я не понимал, почему.
Просто знал, что должен.
И подумал об Аликс.
Я представил себе ее лицо, когда надел ей на палец кольцо невесты. Ее выражение лица, когда я пообещал, что никогда не причиню ей вреда, что всегда буду заботиться о ней и оберегать ее, что дам ей все, о чем она когда-либо мечтала. Взгляд ее глаз, когда я пообещал ей вечность.