Прямо перед ним, на стойке, лежала записка от Дилана.
У меня от него было восемьдесят четыре записки.
Именно столько мне удалось сохранить.
Прочитав его слова, я схватила бутылку красного вина и, налив себе бокал, понесла его к лестнице. Я так устала, что у меня едва хватило сил по ней подняться.
Оказавшись в гардеробной, я бросила серьги и часы в ящик, одежду — в корзину для белья, а туфли остались там, где я разулась.
Слишком уставшая, чтобы чистить зубы или смывать тушь, которую я все-таки нанесла, я принесла вино к кровати и забралась внутрь. Устроившись поудобнее, я тут же нажала на планшете кнопку, чтобы погасить свет, и еще одну, чтобы включить телевизор.
HGTV.
Это был единственный канал, который я могла терпеть.
На котором никогда не упоминалось о взрыве.
Я сделала несколько глотков вина и опустилась на матрас, мои мышцы начали медленно расслабляться.
Тепло от алкоголя переместилось к центру моей груди. Я поставила бокал на тумбочку и опустилась вниз, пока не уткнулась головой в пушистую подушку.
Закрыла глаза.
Перекатилась на живот.
Прижав к себе подушку, я вдруг услышала, как открывается дверь.
Я распахнула глаза.
Перестала дышать.
Задрожала всем телом.
Я не могла вынести еще одной раны.
Еще большей травмы.
Это был конец.
И я уже была к этому готова.
Кто бы сейчас ни вошел в мою спальню, я надеялась, что он убьет меня прежде, чем причинит какую-либо боль.
Лучше умереть, чем чувствовать себя хуже, чем сейчас.
Я уже собиралась повернуться, чтобы встретиться взглядом с незваным гостем, как вдруг услышала:
— Это я.
«Дилан».
О Боже.
Я не знала, плакать мне или радоваться.
Или прижать руки к вискам и закричать: «Как?»
Я ничего из этого не сделала.
Сохраняя спокойствие, насколько это было возможно, я спросила:
— Что ты здесь делаешь?
Мне так хотелось повернуться и посмотреть на его красивое лицо.
Но я не могла.
Боль была слишком сильной.
На данный момент было достаточно его голоса.
— Я скучаю по тебе.
С моих губ сорвалось рыдание, и я прикрыла рот рукой.
Боль в груди была невыносимой.
Я больше ни секунды не могла этого вынести.
— Не надо, — рыдала я. — Дилан, пожалуйста, не надо.
И тут же пожалела, что сказала ему это.
Мне хотелось, чтобы он по мне скучал.
Я просто не могла этого слышать.
— Ты куда-то ходила сегодня вечером?
Чувство вины.
Оно поднималось из моего желудка и прокладывало себе путь в рот.
У него был привкус желчи.
— Да, — ответила я.
— Этого я и хочу, — услышала я его слова. — Потому что сегодня был момент. Так же, как вчера и позавчера. Я хочу, чтобы ты отмечала каждую веху, каждую победу, Аликс.
Роуз понравится это предложение.
Она была готова праздновать что угодно, особенно если это означало положительную динамику. Так она концентрировалась на чем-то другом и переставала каждую секунду беспокоиться обо мне.
— Можешь сделать это для меня?
— Я могу попробовать, — ответила я, покачав головой, чтобы убедиться, что все правильно расслышала.
— Пообещай мне, Аликс.
Я сжала обеими руками подушку.
— Обещаю.
— Тогда я хочу пожелать тебе спокойной ночи.
— Нет!
В горле что-то сжалось, и я с трудом сглотнула.
— Не уходи.
Я почувствовала, как позади меня шевельнулось тепло.
Как что-то еще скользнуло по моему животу.
Он обнял меня, и в моем теле воцарилось спокойствие.
— Спокойной ночи, — прошептала я.
Перед тем как заснуть, я еще раз прокрутила все в голове.
Каждую секунду.
Каждую деталь.
И сохранила все это в памяти.
Потому что, несмотря на то, что завтра наступит новый день, он будет точно таким же, как сегодня.
Но это может быть совсем не плохо, особенно если это означало, что Дилан вернется домой.
ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ
СМИТ
НАШИ ДНИ
Три с половиной мили.
Именно столько мы с Роуз ехали в надежде найти Аликс
Я уставился на экран своего телефона, следя за маршрутом, по которому ехал водитель, и отсчитывая секунды до нашего прибытия.
Мне просто нужно было знать, что она в безопасности.
Или мне придется привлечь полицию.
Но от этой неизвестности все внутри меня чертовски болело.
По дороге Роуз объяснила, что я видел у Аликс.
Она разложила все по полочкам.
Я бы очень хотел, чтобы обо всем этом мне рассказала Аликс.
Чтобы она впустила меня в свое сердце, дав мне увидеть, что ее спровоцировало. Почему она исчезала каждый раз, когда начиналась гроза. Как каждый день в ней копился сильный посттравматический стресс.
Я понял, почему она мне не сказала.
Травмы нелегко обсуждать.
Я знал об этом не понаслышке.
Но мой случай имел место много лет назад, в то время как произошедшее с Аликс было еще очень свежо.
В конце концов, время укротит ее демонов. Но они все равно останутся. Они будут рядом с ней до конца ее жизни. Но клыки этих демонов притупятся, как и когти.
Поняв, что водитель вот-вот остановится, я выглянул в окно и сказал Роуз:
— Ты действительно думаешь, что она здесь?
Я не сомневался в ее осведомленности.
Роуз определенно знала Аликс лучше, чем я.
Но это находилось чертовски далеко от дома Аликс. Шел гребаный ливень. Она не взяла с собой ни мобильного, ни сумочки, так что идти пешком было практически единственным вариантом.
— Если ее здесь не будет, мы позвоним в полицию, — сказала Роуз. — И тогда я начну волноваться по совершенно другим причинам.
Я накинул на голову капюшон и, открыв дверь, высунулся из машины. Дождавшись Роуз, я закрыл за ней дверь, а затем направился с ней к входу. Она подняла задвижку и прошла через ворота.