И в этом, действительно, было все дело. Когда Горбачев попытался обсуждать китайско-советскую торговлю и совместные экономические проекты с Ли Пэном, он не добился никакого продвижения. Когда его спрашивали о советских инвестициях, сам Горбачев не мог ничего сказать. Он мог лишь обещать обычные экспортные товары СССР – нефть и газ, но в них китайцы не были так уж заинтересованы. А в том, что касается передовых технологий, особенно ИТ, то Ли дал ясно понять, что в этом Китай надеется на США и Японию. Никаких других существенных тем для переговоров не было[167]. Фактически свой последний день в Пекине Горбачев провел, замкнутый в особняке для почетных гостей на окраине города, из-за протестов в городе не имея возможности, как это предусматривалось первоначальным планом, посетить Запретный город и послушать китайскую оперу. После короткой поездки в Шанхай он вернулся 19 мая домой, испытывая смешанные чувства в отношении всей поездки: реальным было удовлетворение от нормализации отношений – «поворотное событие», имеющее «эпохальное значение», но в то же время оставлявшее чувство глубокой неопределенности не только по поводу будущего китайско-советских отношений, но и самой Китайской Народной Республики[168].
В тот момент, когда Горбачев покидал Пекин, Дэн все свое внимание обратил на разрешение проблемы со студентами. Их наглый отказ добровольно покинуть Тяньаньмэнь унизил Выдающегося руководителя, но пока советский лидер оставался в городе, руки Дэна были связаны. Но его гнев закипал. Китайская столица была буквально парализована миллионами протестантов, сидевших на площади и маршировавших по бульварам. Студенты объединялись с рабочими, продавцами, гражданскими служащими, учителями, крестьянами и даже с недавно получившими форму новобранцами полицейской академии Пекина[169]. Порядка не было, и казалось, что сам режим – в опасности.
20 мая Дэн объявил о введении в Пекине военного положения. Правительство ввело в город тысячи военных, вооруженных пулеметами и сопровождаемых танками, снабженных слезоточивым газом и водометами[170]. Была введена жесткая цензура средств массовой информации, а Чжао – либерального лидера партии вынудили уйти с его поста за мягкое отношение к протестующим. Всем заправляли сторонники жесткой линии. И все равно им понадобилось еще две недели, в течение которых напряжение продолжало возрастать, на то, чтобы разрешить этот кризис. Одного лишь присутствия на улицах Народно-освободительной армии Китая оказалось недостаточно: солдат настраивали на недопущение кровопролития ни при каких обстоятельствах. Однако запугать этим студентов не удалось – они использовали методы непротивления, чтобы не допускать столкновений с войсками. Численность протестантов к концу мая уменьшилась, но все равно составляла около 100 тыс. человек, и они продолжали держать в заложниках, в политическом и идеологическом смысле, коммунистическое руководство Китая[171].
Все, за что выступали протестующие, во всяком случае то, что они сообщали мировым СМИ, олицетворяла собой «Богиня демократии». Эту десятиметровую статую из папье-маше и пенопласта, напоминавшую статую Свободы в Нью-Йорке, воздвигли 29 мая в самом центре площади напротив императорского дворца. Фотографии журналистов показывают, что при внимательном рассмотрении она представляла собой воспроизведение облика Мао. Демократия – по модели США – стала общепризнанным символом требований демонстрантов. Китайское правительство выпустило специальное заявление, предписывающее убрать статую, назвав ее «отвратительной» и провозгласив, что «здесь Китай, а не Америка»[172].
Несмотря на то что Дэн был в растерянности, он в конце концов отдал военным приказ на применение силы по отношению к тем, кто, как он сказал, пытается совращать народ. Его аргументами было то, что Китай нуждается в мирном и стабильном окружении для продолжения движения по дороге реформ, чтобы провести модернизацию и открыться капиталистическому миру. Но реформа, настаивал он, не означает отказа от четырех базовых принципов: придерживаться социализма, укреплять руководящую роль КПК и ее монополию, поддерживать «народную демократию» и сохранять приверженность марксистско-ленинско-маоистской философии. Идеологическая чистота, подкрепленная автократическим правлением партии, должна была остаться[173].
167
HIA-TSMP Notepad 16.5.1989 Gorbachev Talks with Li Peng 16.5.1989 DAWC; Vladislav Zubok. ‘The Soviet Union and China in the 1980s: Reconciliation and Divorce’.
168
Daniel Southerl. ‘Leaders Fail to Sway Chinese Protestors’.
169
‘1,000,000 Protestors Force Gorbachev to Cut Itinerary’
170
GHWBPL NSC – SitRoom TSCF China (OA/ID CF01722-002) From SSO DIA, Cable – Re: China, Beij ing, 20.5.1989 p. 1; US amb. in Beij ing to Baker Cable – PRC State Council declares martial law 20.5.1989 p. 1.
171
Vogel.
173
GHWBPL NSC – SitRoom TSCF China – part 2 of 5 [2] (OA/ID CF01722-007) Am. embassy Beij ing to Baker Cable –Subj: Sitrep. No. 18 Central party organs endorse Deng line 27.5.1989 pp. 1–2; Vogel