В Польше была и другая хорошо организованная сила, способная противостоять государству. «Солидарность», независимый профсоюз, сформировался в 1980 г. во время серии забастовок, распространявшихся по приморской Польше от Гданьска к северу до Гдыни и к западу до Щецина. Причиной стало недовольство значительным повышением цен, предпринятым правительством. Горнилом, раздувавшим протесты, была верфь имени Ленина в Гданьске, главном порту Польши, где бастовавшие 20 тыс. рабочих с членами своих семей стали важной и сплоченной силой сопротивления, лидером которой выступал Лех Валенса, убедительный и смелый рабочий-организатор, ставший – со своими огромными усами – узнаваемым повсюду в мире. После нескольких месяцев беспорядков режим, который теперь возглавлял генерал Войцех Ярузельский, в отличие от своего предшественника пользовавшийся полной поддержкой Москвы, в декабре 1981 г. ввел в стране военное положение. Это было крушение по-польски, но во всяком случае никакой интервенции войск стран Варшавского пакта, подобного событиям в Праге в 1968 г., не было. Власти не могли уничтожить «Солидарность», но и объявленный вне закона профсоюз тоже не мог свергнуть правительство[213].
Польская экономика тем временем продолжала свое движение вниз по спирали, пока зимой 1988 г. не пришло время для очередного скачка цен, который правительство представляло как элемент программы обширных реформ и политических изменений. Но после того как цены в первом квартале 1988 г. рванули вверх на 45%, а цена топлива для домашнего отопления выросла на 200%, правительству почти сразу пришлось остановить свою программу[214]. Весной и летом забастовки прокатились по всей стране, охватив все отрасли промышленности – от верфей до городского транспорта, от металлургии до шахт, – и это происходило в то время, когда из Москвы Горбачев призывал к новым реформам и подталкивал Ярузельского к тому, чтобы двигаться вперед, к «социалистическому возрождению». Когда новая волна забастовок в августе парализовала ключевые экспортные отрасли Польши, особенно угольную и сталелитейную, фасад правительственной самоуверенности стал давать трещины. «В последнюю забастовку произошла важная вещь», – сказал Веслав Войтас из Сталёва-Воля, города в сердце польской металлургии и эпицентра стачек 1988 г. Он и его товарищи-рабочие в августе решились на то, чтобы завершить стачку маршем через весь город к местной католической церкви. В шествии приняли участие 30 тыс. из 70 тыс. жителей города. «Мы сломали барьеры страха, – во всеуслышание провозгласил он. – И я думаю, что власти поняли – мы победили»[215].
Войтас был прав. Теперь, когда страх перед танками исчез, поляков больше нельзя было заставить молчать. Ярузельский согласился на обсуждение экономических, социальных и политических реформ. Переговоры за круглым столом начались в феврале 1989 г., и в них на равных приняли участие «Солидарность», Церковь и коммунисты[216]. 5 апреля было достигнуто соглашение, изменившее Конституцию 1952 г. и обозначившее длинную дорогу Польского государства к представительному правительству, включавшую восстановление верхней палаты парламента в дополнение к Сейму. Более того, Сейм теперь должен был избираться на свободных выборах, что открывало «Солидарности» дорогу к легализации и выборам 4 июня.
В ответ на обещание Ярузельского начать дискуссии за круглым столом в сентябре 1988 г. Валенса призвал к прекращению забастовок[217]. Народные протесты в таких больших масштабах уже не повторились. С осени 1988-го то, что происходило в Польше, стало «кризисом, полностью управляемым элитами, при котором массам разрешали 4 и 18 июня 1989 г. выйти на политическую сцену лишь для того, чтобы отдать свои голоса», и это положило конец монополии коммунистов на власть[218]. С обеих сторон это действительно было делом элит, заключавших сделки между лидерами правящей партии и оппозицией. Это объясняет придуманный комментатором Тимоти Гэртоном Эшем неологизм «реформлюция» (англ. refolution) для обозначения процесса реформ, осуществляемых сверху при революционном давлении снизу[219].
213
Детальное изучение событий 1980–1981 гг. см. у: Timonthy Garton Ash
214
John Tagliabue ‘Thousands at Gdansk Shipyard Join Polish Strike’
215
Andrew A. Michta.
216
О переговорах за круглым столом в Польше см.: Wiktor Osyatinski. ‘The Round-Table Talks in Poland’ in Jon Elster (ed.)