Дождь шел все время, пока председатель Президентского совета Венгрии Бруно Штрауб на протяжении доброй четверти часа бубнил свою приветственную речь. Когда Буш, наконец, получил возможность говорить, он отстранил зонт и, не заглядывая в приготовленный текст, экспромтом произнес несколько фраз «от всего сердца» об изменениях, происходящих в Венгрии, и о ее настроенном на реформы руководстве. Как только он закончил свою речь, сквозь тяжелые тучи выглянуло заходящее солнце. Там был еще один особый момент. Краем глаза Буш увидел пожилую женщину возле подиума, промокшую до нитки. Он снял свой плащ (который на самом деле принадлежал одному из секьюрити) и накинул ей на плечи. Зрители ревели в знак одобрения. Затем Буш спустился к толпе, пожимая руки и раздавая наилучшие пожелания. Скоукрофт записал: «Между ним и толпой возникла совершенная эмпатия»[272].
На следующий день, 12 июля Буш следовал сценарию, похожему на тот, что был во время визита в Варшаву. Он с большой осторожностью следил за тем, чтобы его не связали слишком тесно с какой-либо оппозицией официальным партийным лицам. Конечно, его встречи наедине как с оппозицией, так и с представителями коммунистов, проходили за закрытыми дверями, а публично он выражал свою поддержку коммунистам-реформаторам, стоявшим во главе правительства. И все-таки различие в атмосфере между Будапештом и Варшавой было вполне ясным: Венгрия уже два десятилетия пользовалась «большей политической свободой – в ночных клубах разыгрывали сатирические сценки о правительстве – и обладала большей экономической энергией, при которой изобилие фруктов и овощей на продуктовых рынках было полнее, чем в какой-либо другой стране Варшавского пакта[273].
Во время своих переговоров с Бушем премьер-министр Миклош Немет подчеркивал свою твердую веру в то, что Венгерская социалистическая рабочая партия (ВСРП) сможет «обновиться и способна через выборы получить доминирующее положение в коалиции. Опасность состоит в том, что, если ВСРП проиграет, то оппозиция не окажется готовой править». Буш с этим согласился. В отношении «политической системы Венгрии» президент утверждал, что «принципы, озвученные премьер-министром, это как раз то, что и поддерживает Америка» и обещал, что он «не будет делать ничего такого, что способно осложнить процесс реформ». Настроенный на стабильность Буш полагал, что коммунисты-реформаторы лучше всего подготовлены для роли инженера, способного постепенно и успешно увести страну с орбиты Москвы[274].
В Венгрии – в отличие от Польши, где политическая ситуация была намного более неопределенной перед лицом выборов, – вопрос был не в том, будут ли проводиться реформы, а в том, насколько они будут быстрыми и на чьих условиях будут проводиться. В настоящий момент коммунисты-реформаторы осуществляют трансформацию и делают это уверенно. В международном плане у Венгрии тоже больше пространства для маневра, чем у Польши, имеющей стратегически важное значение для Советского Союза. В Будапеште знали и то, что им выгодно следовать за Варшавой в этом спуске со стапелей. Было очевидно, что Польша, взяв курс на реформы, определенно сумела уйти, оставаясь при этом в Варшавском пакте, и венгерские реформаторы тоже предпочли этот же путь – особенно после того, как Горбачев твердо озвучил свою антиинтервенционистскую позицию на саммите в Бухаресте (в 1956 г. Венгрия слишком далеко зашла, объявив о выходе из Варшавского пакта).
Поняв новые правила игры, венгры еще и хотели проверить пределы допустимого. Фактически они уже это начали, приступив к снятию колючей проволоки на границе. Имре Пожгаи, заместитель премьер-министра Венгрии при Немете, объяснял Бушу, что есть только два случая, способные повлечь за собой советскую интервенцию: «развязывание гражданской войны» или «провозглашение Венгрией нейтралитета». Последний представлялся ему маловероятным: он был уверен, что Венгрия сможет осуществить «мирную» трансформацию. И последнее просто «невозможно» для Венгрии: как и в случае с Польшей, членство Венгрии в Организации Варшавского договора не обсуждается, чтобы не провоцировать Кремль. Буш совершенно согласился с тем, что венгры не должны выбирать между Востоком и Западом. Что на самом деле важно, провозгласил тот, так это чтобы «советские реформы продолжались», и при этом Соединенные Штаты не должны «осложнять положение Горбачева и не затруднять осуществление венгерского курса»[275].
272
Bush & Scowcroft
273
Domber ‘Skepticism and Stability’ pp. 72–73; Paczkowski
275
GHWBPL Memcon of Bush–Pozsgay meeting 12.7. 1989 US Ambassador’s Residence (Hungary) pp. 2–3.