Стражники вытянулись по стойке и отрапортовали, что, мол: "Нет, ваше высочество, никто таких полномочий не давал".
— Тогда попрошу вас впредь не повторять такого, — он кивнул на войника, из последних сил держащегося за край стола, — если, конечно, вы планируете остаться на службе.
Влас и Родрит поспешили заверить начальство, что больше, конечно же, таких недоразумений не повторится, и начальство, сделав вид, что поверило, отпустило нерадивых служащих.
Как только дверь за ними закрылась, его высочество Лексан перевел свои серые ледяные глаза на Дарена.
— Что же вы стоите? Присаживайтесь, — он кивнул на кресло, стоящее напротив его громоздкого стола.
В кабинете начальника Тайной полиции вообще все было слишком громоздко: огромный громоздкий шкаф из редких сортов дерева, огромное окно, занавешенное длинными серыми занавесками, огромные кресла, высокий потолок… Тактический прием для подсознательного запугивания товарищей подозреваемых и заключенных?
"Ты — букашка, — всем своим видом говорил кабинет его высочества, — захочу — и от тебя мокрого места не останется".
И войнику почему-то совсем не хотелось спорить.
Он с большим облегчением опустился в кресло и внимательно посмотрел на Лексана из под нахмуренных бровей.
— Дарен, если не ошибаюсь? — его высочество продолжил строчить что-то на очередном листочке.
Строчки у него выходили все как на подбор: ровные, витиеватые и аккуратные.
— Не ошибаетесь.
Начальник Тайной полиции немного помолчал, а потом, отложив карандаш, заметил:
— Вы неважно выглядите, Дарен. Воды?
— Не откажусь, — так же хмуро отозвался тот: вежливость его высочества вовсе не значила того, что через десять волн от него, Дара, не останется что-то кроме костей.
Лексан молча встал, спокойно повернулся спиной к войнику, достал из шкафа стакан и, так же молча плеснув в него воды, подал Дарену:
— Пожалуйста.
— Спасибо, — поблагодарил войник и, осушив стакан, поинтересовался: — Вы, ваше высочество, не боитесь вот так вот открывать спину?
— А должен? — не отреагировав на шпильку, с холодным спокойствием отозвался Лексан, после чего, не дожидаясь ответа, продолжил: — по-моему, Вы сейчас немного не в форме, чтобы наносить кому-либо телесные повреждения.
"Уделал, — признался сам себе Дар, — и кто меня за язык тянул?".
— Если Вы не возражаете, перейдем к делу. — Ненаследный краллевич снова сел, сцепил руки в замок и прямо посмотрел на войника. — Насколько я понял, главная причина того, что за вами охотится чуть ли не полконтинента, в том числе и мой отец, вот в этой вещице?
На стол, звякнув, опустилась цепочка, на которой сверкал зеленым Анродов артефакт.
— Вы поразительно догадливы, ваше высочество. — Дарен покосился на камень и весь подобрался: просто так он его не получит.
— Замечательно, — кивнул Лексан, упорно не замечающий подколок, — что же вы собирались сделать с амулетом?
Дарен оскалился:
— Уничтожить.
"Что, сейчас кивнешь и пошлешь меня к палачу?"
— Вы знаете, как это сделать? — невозмутимо отозвался его высочество, будто только и ждавший этого ответа.
— Нет. Это я надеялся узнать в библиотеке вашего батюшки.
— Боюсь, там вы не найдете никакой интересующей вас информации. Но мы отвлеклись. Скажите, ваши попутчики… Они преследуют те же цели?
Войник хотел было съязвить, но помимо воли, у него вырвалось:
— Да.
— Я думаю, у вас нет причин лгать мне. Хорошо. А что вы скажете вот на это?
Перед Дареном лег листок, мелко исписанный рунами Аршена.
— Я плохо владею Аршеном.
— Вашего умения должно хватить, — сдержанно улыбнулся Лексан.
Дар послушно вгляделся в строки: ""…и когда очнется ото сна сын…, и поведет за собой… — маленькую, но верную, и встретит ту, что заклята узами долга, и понесет ее Бремя, став с ним одним целым, и забудет…, сберегая в руках… Судеб; и когда возвысится он над всеми Странниками и Путниками, но станет ниже любого… бродяги, когда придет в… дом, гордо подняв голову и преодолев вечный покой Осени, когда станет он с нею одним единым…"
— А дальше? — Дарен отложил листок.
— Увы, конец пророчества потерян.
— Так это пророчество? — уточнил войник.
— Именно. И у меня есть все основания полагать, что оно напрямую касается вас.
— Что же это за основания?
— Я бы предпочел не разглашать их. И, Дарен, вы уж извините, но допрос здесь веду я.
Ненаследный краллевич Заросии помолчал, буравя Дара глазами, а потом, едва заметно усмехнувшись, снова спросил: