Зима в этом году, как назло выдалась снежная-преснежная, никто из старожил и не припоминал таких огромных сугробов и морозов. Елки все до единой были присыпаны снегом, будто чертополохом, на дороге, в оврагах — везде лежал этот мерзкий, холодный белый снег!
— Чего застыли? — прошипел секст-велитель, — продолжайте!
Шон послушно продолжил, а Яромир, тоскливо поглядев вдаль, где уже началась суматоха, вдруг застыл: лицо его окаменело.
"Не может быть! — кричал разум, — такого просто не может быть!"
Но, видно, Нородж с Моартой в этот раз объединили свои усилия — и на Нити Яромира вновь завязался узелок, да такой, что либо иди назад, либо рви нитку к хренам собачьим.
Там, в сорока шагах от него, стоял друг его детства — зеленоглазый Зарий, мать которого была урожденной коринкой. Как, как его могло сюда занести? Почему он примкнул к Корину, а не к Заросии?
Не было у Яромира ответов на эти вопросы. Он смотрел на друга во все глаза и не стрелял. Просто не мог выстрелить. А Зарий, вдруг подняв глаза, различил знакомые золотые волосы и, оставив умирающего товарища, просто пошел вперед. Туда, где за елками скрывался их маленький отряд, туда, где ждала его смерть.
— Стреляй, щенок! — прошипел Рэйн, толкнув его в плечо.
Но шатренец, обернувшись, вдруг зло посмотрел на командира… и ломанулся сквозь елки навстречу другу-врагу.
Тот остановился в двух шагах от Яра и опустил руку с мечом. Слова были не нужны, все читалось по глазам: боль — вопрос, спокойствие — ответ, вина — осознание, горечь — понимание…
— А помнишь нашу игру в Белый Орден? — вдруг сказал Зарий.
"Елка, береза, дуб… вот, то, что надо!
Яр перекинул детский лук за спину и быстро взлетел по стволу, цепляясь ногами за подворачивающиеся дупла. Маленькая голова с короткими светло-русыми волосами высунулась из листвы. Глаза сияли неудержимым любопытством и предвкушением нового развлечения.
С другой стороны дороги все еще шуршала листва: Зарий, видно, был не так проворен в лазании по деревьям.
Дорога долго пустовала, но, в конце концов, ожидание мальчишек было вознаграждено: из-за поворота показалась девочка лет двенадцати-тринадцати, несущая корзинку с лисичками.
— Кто идет? — звонко крикнули с противоположного дерева.
Девочка остановилась и с любопытством оглядела говорящие деревья. "Деревья" же не преминули прошуршать:
— Стойте на месте! — и вскоре рядом с девочкой возникли два мальчугана со встрепанными шевелюрами.
— Прекрасная дама, позвольте проводить Вас до Вашего дома, — расшаркался Зарий, важно кивнув головой.
— Слышали мы, разбойники в здешних краях пошаливают, — добавил Яромир, стараясь скопировать знакомого его отца.
"Прекрасная дама" пару пылинок недоуменно смотрела на них, а потом, вытащив листик из волос Зария, засмеялась:
— А вы кто такие будете?
— Мы — Рыцари Белого Ордена! — раздался в ответ слаженный хор.
— Да так его уже нет, — еще больше развеселилась девочка.
Мальчишки переглянулись, а потом Яромир, напустив на себя важный вид, заявил:
— Это происки врагов. Мы состоим в этом Ордене и настоятельно просим Вас….
— Ладно, — согласилась та, продолжая смеяться, — проводите меня, пожалуйста, благородные рыцари.
Яромир с Зарием вскинули мечи, специально выкованные другом отца для этих игр, на плечи и пошли по обеим сторонам от дамы. Дама в свою очередь тут же полюбопытствовала:
— А мечи у вас настоящие?
— Почти, — смутился Яромир, но, тут же об этом забыв, похвастался: — а меня уже отец на настоящих драться учит! Честное слово!
— Да прямо-таки отец?
— Ага!
Девочка задумалась и до самых городских ворот молчала. Потом, распрощавшись, поблагодарила "отважных рыцарей" и пошла в другую сторону.
А через день ее истерзанное тело нашли на той же самой дороге.
С тех пор Яромир с Зарием больше не играли: поклявшись отомстить за неизвестную им девочку, они попросили удвоить им тренировки — и, через пару вятков решив, что готовы, пошли искать банду ублюдков. К слову, они их нашли, и даже, кажется, кого-то убили сами, прежде чем их обоих избили до полусмерти…"
Отец-то его тогда всех перевешал, и Яромира, когда тот поправился, самолично выпорол, чтоб наука на будущее осталась. Однако ж, нет, видно, этой науки было мало. Снова в чужую войну ввязался…
Шатренец грустно усмехнулся:
— Мало нам было той порки.
— Мало, — согласился бывший друг, — а что делать? Они мою мать убили, Яр.
Шатренец помолчал, а потом горько спросил:
— И ты из-за какой-то горсти придурков примкнул к Корину?