Парень пожал плечами: мол, за что купил, за то и продал, и разговор снова утих.
Больше споров не возникало, но мужичок так подозрительно косился на девушку, что, когда показался город, у нее невольно вырвался вздох облегчения.
Сержна была небольшим городом, но, тем не менее, в середине, около центральной площади, возвышалась чародейская башня, к которой съезжались нуждающиеся со всех окрестных деревень. Поговаривали, что даже самый стойкий чаровник не выдерживал тут дольше двух лет, улепетывая так, что только пятки сверкали.
Веля крутила головой, рассматривая все, что попадалось им на пути: она только пару раз была в городе (хотя, Радоголь был не меньше Сержны), но до сих пор ей были чужды и вечно царившая за воротами суета, и вонь, которая непримиримо кочевала с улицы на улицу, и вездесущие воришки, способные достать деньги, казалось, даже из-за корсажа… и такие уютные и странные многоэтажные дома.
Скучающие стражники, еще издалека заприметив бедную телегу с тремя то ли весничанами, то ли хуторянами, даже обирать не стали. Зевая, стребовали по медьку с путников и полстрибрянника с хозяина телеги. Там Веля со Жданом с ним и распрощались, душевно поблагодарив и слаженно выдохнув, когда он отъехал подальше.
— Думаешь, понял? — кисло спросила она.
Парень кивнул.
— А расскажет?
— Не знаю, — он вытер с шеи пот, — вряд ли. Ему с этого выгоды никакой.
— А если Борщ за меня награду назначил?
Кто такой Борщ — Ждан не знал, но по контексту догадался и рассмеялся:
— За тебя? Награду? Ты прости, Веля, но вот если бы кобылу племенную увели — награду стоило бы назначать.
— Я что, меньше кобылы стою? — обиделась девушка.
Ждан хмыкнул.
— Ты не обижайся, Вель, но среди большинства мужиков бытует мнение, что хуже баб нет никого. А, судя по тому, что ты оттуда сбежала, этот Борщ относится именно к большинству. Тут уж о разнице между тобой и кобылой и говорить не приходится.
На центральной улице нанятые в одной из близлежащих весниц парни обновляли доски, весело перекрикиваясь и стуча молотками. Гомон стоял такой, что друзьям невольно приходилось повышать голос, чтобы хоть как-нибудь друг друга услышать. Кто-то из особо бойких попытался схватить чаровницу за причинное место, но Ждан вовремя пресек эту попытку хлестким ударом по наглой ручонке.
— А куда мы теперь пойдем?
— Что?
— Ночевать где будем? — погромче сказала девушка, — и Дарена искать надо…
— Да зачем его искать-то? Я никак не могу понять.
Парень остановился и в упор поглядел на Велимиру. Та стушевалась, но все-таки ответила:
— Он — Дар Осени. Помнишь, я тебе говорила? Ну, тогда, когда его… — она снова запнулась и все-таки назвала юношу по имени: — Ждан, я должна быть рядом, чтобы не допустить развилки на дорогах судеб. Это сложно объяснить, ты все равно ее не увидишь, ты не чаровник…
— Какой развилки?
Девушка будто и не услышала его вопроса.
— Я тебя не держу. Но думается мне, что Очень повязала тебя так же крепко, как и меня… — последняя фраза была сказана почти шепотом, и парень не расслышал.
— Чего?..
Но Веля не стала отвечать, погрузившись в видимые только ей одной переплетения Нитей. Вон, прошел Путник, он еще сам об этом не знает, и только начинает свой путь. И никто не виноват, что он, этот путь, начался с воровского дела. А вон там, за углом, кот. Он — бывший чаровник, но уже сам об этом не помнит. А там…
Ждан дернул девушку за рукав платья и указал ей кивком головы куда-то прямо и чуть вбок. Велимира посмотрела, лицо ее просветлело, и уже она кинулась вперед, схватив парня за руку, почему-то сразу поверив в такую удачу.
Войнику было неведомо, как, но Броний по дороге ухитрился сломать подкову. Версту они кое-как доковыляли до города, а потом путнику пришлось потратить еще уйму времени, чтобы найти кузнеца. Несмотря на то, что в Сержне их было аж три, у Дарено сложилось впечатление, что они все от него куда-то попрятались. Когда он, вконец расстроенный и взвинченный напрасными поисками, наконец нашел мастера, был уже вечер. А время было на вес золота.
Дарен как раз договаривался о цене, когда сзади раздался возглас:
— Дарен! Как хорошо, что мы тебя нашли!
А следом, под удивленным взглядом путника, в поле его зрения возникла сияющая Велимира и флегматично пожевывающий сорванную травинку Ждан.
— Стало быть, условились? — басом вклинился кузнец.
— Да, — Дар снова повернулся к нему, — до завтрашнего утра управитесь?