— Как мы его повезем? Ты об этом подумал?
— Подумал, — устало отмахнулся Дарен, — мой увезет двоих. Дай еще веревки.
Ждан глухо застонал, но еще один моток подал, предупредив:
— Последний.
Конь, до этого мирно жующий травку, посмотрел на приближающегося хозяина.
— Броня, — тихо сказал войник, почесал ему гриву и что-то тихо зашептал в конское ухо.
Ждан фыркнул и отвернулся, а Веля, завороженная, продолжала наблюдать за тем, как конь, двигая ноздрями, оседал на колени.
— Смотри…
Парень в этот момент тоже обернулся и не поверил своим глазам.
— Да это дьябол какой-то, а не конь, — пробормотал он, — или наш общий знакомый — чаровник.
— Нет, — Велимира покачала головой, — он не чаровник.
— Значит, скотинку чародейскую прикупил, — хмыкнул Ждан, наблюдая за тем, как войник привязывает к себе раненого, на котором уже была Дарова запасная одежда.
— Глупости говоришь, — фыркнула девушка и шутливо стукнула парня по руке, — таких зверюшек не бывает.
— Ну, этот же у нас весь такой из себя особенный, — едко продолжил белобрысый и погромче, чтобы и Дарену было слышно, — где-то нашел. Единственного в мире зачарованного коня.
Дар на подколки не реагировал. Он, казалось, вообще не замечал ничего и никого вокруг себя, кроме своего товарища, о котором ни Веля, ни Ждан ровным счетом ничего не знали.
Переглянувшись, парень с девушкой сели на лошадку, и Ждан направил ее вслед за Бронием. Флегматичная Сташа недовольно повела боками, но все-таки послушно пошла за виднеющимся впереди черным хвостом коня.
Так они и ехали до вечера: молчали и думали, думали и молчали. Ждан о том, во что он все-таки вляпался, Велимира — почему-то о маме, а у Дарена в голове вертелась лишь одна мысль: достать Карстера и убить. А потом воскресить и снова убить…
Спешились они только тогда, когда Ждан услышал невдалеке ручей. Солнце уже клонилось к горизонту, и до его захода оставалось чуть более полпобега. Когда Веля тихо попросила войника остановиться, тот даже и не стал препираться: молча, придерживаясь за крепления седла, слез с коня и стал отвязывать свою бесценную ношу. Потом так же молча сел и уставился в одну точку.
Девушка все никак не могла понять, что с ним происходит, а потом хлопнула себя по лбу: вот курица безмозглая! Он же изменил свой Путь. Просто взял и заплел на собственной Нити еще один узелок, что под силу только Богам… или тем, кто носит этот камень.
Веля послала Ждана за валежником, а сама ушла набирать воды и насобирать немного лечебных травок. Когда вернулась — огонь уже весело потрескивал, а Дарен, бледный как сама смерть, раздевал друга. Девушка быстро поставила собственный котелок на огонь, бросила в него собранные травы, подлетела к Дарену и заглянула в глаза:
— Давай я сделаю.
Войник бросил на нее мрачный взгляд и, неожиданно даже для самого себя, огрызнулся:
— Думаешь, я сам не в состоянии?
— Думаю, — тихо ответила Веля, — а я могу помочь.
Она явно намекала на свой дар, и Дарен окончательно разозлился:
— А почему не сказала раньше?
"Раньше ты не готов был услышать, — грустно подумала Веля, — но чего уж теперь…"
Дар с пару пылинок смотрел на горящую решимостью девушку, а потом, прикрыв глаза, вздохнул:
— Хорошо. Делай.
Велимира кивнула и пошла к Сташе — рвать собственное платье на ленты.
— Не жалко? — от костра осведомился невозмутимый внешне Ждан.
— Нет.
Парень пожал плечами, но продолжать разговор не стал.
Веля терпеливо дождалась, пока закипит вода, потом разлила ее по кружкам, а оставшееся отнесла к раненому. Аккуратно раздела до пояса, потом, приложив немалую силу, перевернула… Все тело было "разрисовано" росчерками ножа — мелкими, но глубокими ранками: какие-то уже начали подживать, какие-то воспалились, но хуже всего был рана, тянувшаяся вдоль спины — от плеча до поясницы: даже не смотря на то, что Дарен аккуратно сделал шов, максимально подтянув края раны друг к другу, выглядело это все равно жутко. У девушки снова начались спазмы в желудке, но она сдержалась.
— Могло быть и хуже, — вздохнул Дарен за ее спиной.
— Куда уж хуже, — пробормотала Велимира, смачивая кусок ткани в травяном наваре, — живого места не осталось, бедный…
Когда ткань остыла, девушка аккуратно стала заворачивать в нее бывшего пленника. Лоб его был горячий, и как только мокрая ткань коснулась его, раненый глухо застонал.
— Плохо…
Дарен, неотрывно наблюдающий за ее действиями, дернул щекой:
— Насколько плохо?
— У него жар, — запинаясь, проговорила девушка, — и такие раны… я очень постараюсь, но я никогда еще не лечила таких…