— Я так сильно тебя любил, — начинаю я. — Я любил тебя больше, чем показывал это. Мне так жаль.
Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, но все равно не смотрю на нее.
— Эшли, я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя.
Так тихо. Везде так тихо. На заднем плане я больше не слышу голосов с Солнечной площади. Звук поезда, только что прошедшего мимо, исчез. И воздух опять как тина. Я пытаюсь сделать еще один вдох и смотрю вверх. Эшли ушла. Тут же словно нож вонзился мне в сердце.
— Она ничего этого не слышала, — шепчу я, словно убеждая себя.
Я сижу на железной скамье. В горле такая сильная боль, что я едва могу вдохнуть или сглотнуть. Я опустошен. Я не спрашиваю, почему она ушла и была ли она тут вообще. Мои мысли полностью поглощены тем, что она ничего не слышала. Она не слышала ничего из этого — ни одного слова.
Я закрываю глаза. За моими веками прозрачные тени, однако, по той или иной причине, я не могу ощущать их, я просто их чувствую. И когда открываю глаза, здесь еще один поезд. Свисток звучит так громко, что пугает меня. Свист не прекращается. Я встаю и поворачиваюсь в сторону звука. И тут же замечаю, что поезд сходит с рельсов. Он несется прямо на меня. Я пытаюсь двинуться, но не могу. Мои ноги словно приклеены к земле. Поэтому я просто закрываю глаза и готовлюсь к удару.
***
Я резко открываю глаза.
Я в своей кровати. Мой будильник надрывается на картонной коробке, которую я использую в качестве ночного столика. Я ударяю по нему, и в комнате воцаряется тишина. Переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок. Дышать тяжело. Это был просто сон.
— Это был просто сон, — шепчу я себе.
Тру глаза ладонями, потом запускаю пальцы в волосы. Такое чувство, словно пятнадцатикилограммовый груз застрял в моей груди.
— Эшли, — шепчу я, внезапно вспомнив остальную часть сна.
Вскакиваю и бегу к моему ноутбуку. Он на кухонном столе, где я оставил его накануне вечером. Вхожу в Facebook под логином Джека и набираю Эшли Уэскотт в строке поиска. Мы не друзья в Facebook. Мы ими не стали с тех пор, как она ушла. Я кликаю на ее профиль и быстро прокручиваю сведения о работе и адресе. Там не говорится, что она замужем. Я возвращаюсь к ее ленте активности. Быстро прокручиваю последние фотографии: она, ее друзья, улыбки и веселье, маленький коричневый с белым бигль, закат над озером. Но свадебных фотографий нет.
Она не замужем.
Я облегченно выдыхаю.
Это безумие. Конечно, она не замужем. Я недавно видел ее. Она сказала бы мне. Да? Черт, а может, нет. В любом случае, я бы увидел кольцо.
Захлопываю ноутбук и закрываю глаза. Я пытаюсь услышать ее смех. Пытаюсь вспомнить, какой он. Я очень стараюсь. И затем я именно таким и слышу его. Я могу расслышать маленькие заминки в ее голосе — эти низкие и высокие тона, которые делают этот смех уникальным, только ее. Это ее смех… точно. Мое сердце переполняется эмоциями.
Забавно, как вы можете вызывать в памяти нечто, вроде чьего-то смеха, а потом просто закрыть глаза, хорошенько подумать и вспомнить. Это — дар и одновременно проклятие памяти, я думаю. Это остается с вами, нравится вам или нет.
Я перевожу дыхание и слушаю его — ее — как будто она рядом со мной. А потом, будто где-то в глубине души, мягкий чистый голос поднимается и повторяет слова моего сердца:
— Я хочу. Я хочу, чтобы она была рядом со мной.
Глава 13
Прошлое — два года назад
Рэм
— Мисс Уэскотт, вам кто-нибудь говорил, что у вас прекрасные глаза?
Эта суббота выходная. Такое еще существует в маленьких городках. Мы идем вдоль реки к центру города, восхищаясь по пути тем, каким оранжевым и красным внезапно стал мир — как это бывает каждую осень. Она прислоняется спиной к старому клену, и в этом мире только мы вдвоем. Она улыбается и склоняет голову, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. Уверен, что ей и раньше говорили это.
— Ну, тогда тебе говорили, что твои глаза, как это ни странно, похожи на мои?
Она тихо смеется, опустив взгляд.
— Нет, — говорит она, — никто мне никогда не говорил, что мои глаза, как это ни странно, похожи на глаза Рэмингтона Джуда.
— Они похожи, — уверяю я ее. — Думаю, они одного цвета… почти.
— Почти? — спрашивает она.
— Да, — говорю я, — у твоих есть этот легкий темный оттенок, какой бывает у неба в один из таких дней, когда ты не уверен: если небеса разверзнутся, то сбросят вниз ураганный вихрь или потоки воды?
Она просто смотрит на меня, прикусив нижнюю губу. Это приводит меня в такое смятение, что я не могу отвести глаз от ее рта, и очень быстро касаюсь ее губ своими. Поцелуй длится всего мгновение, но в этот момент мне кажется, будто он завис в воздухе, замедлился, словно птица на ветру. И мгновенно мое сердце переполняется, а моя жизнь принадлежит ей. Я знаю это. Она знает это. И без всяких слов мы оба понимаем: что бы ни произошло между нами, я всегда буду принадлежать этой девушке.
— Эшли?
— Ммм?
— Ты действительно мне нравишься, — говорю я, нежно прижимаясь к ее лбу своим.
Сердце так сильно бьется в груди, что, кажется, я в состоянии слышать его тяжелые удары. Я снова целую ее обожженные солнцем губы, потом нежно целую шею и загорелые ключицы. У меня не может возникнуть еще больше чувств к этой девушке. Я уже отдал ей все, что у меня есть. И, понимая это, мне следует быть напуганным до чертиков. Но я ни капельки не напуган.
— Откуда ты узнал мое имя? — спрашивает она.
— Что?
— Когда мы танцевали, ты уже знал мое имя. Но мы раньше не встречались.
Я смотрю вниз на траву под нашими ногами.
— Ах, это.
Она улыбается.
— Да, это.
— Я спросил, — говорю я, пожимая плечами. — Кэрол из «Сандерс Маркет» знала. Должно быть, она видела твое имя на дебетовой карте.
— Аааа, — говорит она, медленно кивая.
— Да, — продолжаю я, — впервые я увидел тебя в магазине. На тебе была футболка, завязанная внизу узлом. И была кружевная…
— Вязаная.
— Что?
— Вязаная. Юбка, — говорит она.
— Да, я так и предполагал. На тебе была вязаная длинная черная юбка и шлепанцы. Твои волосы были распущены и волнами спадали вниз по спине. И я просто… Ты посмотрела на меня… и это было, словно твои глаза пронзили меня насквозь. Знаю, это звучит безумно, но ты на мгновение отняла у меня дыхание. Поэтому, как только ты ушла, я расспросил Кэрол.
— Ты все это помнишь? — спрашивает она.
— Конечно. Как я могу забыть? Этот образ, когда ты стояла там, вытатуирован у меня на мозге. Не думаю, что смогу забыть, даже если захочу. Да я и не захочу…
Ее улыбка становится шире, когда она прижимается ко мне. Я обнял ее, позволив своим рукам расположиться на оголенной части ее спины. Она надела одну из тех обрезанных футболок. Я наслаждаюсь ощущением от прикосновений моих пальцев к ее нежной коже.
— Постой, — говорю я, немного отталкиваясь от нее. — Как ты запомнила, во что была одета, когда я впервые тебя увидел?
Она склоняет голову, а затем смотрит мне в глаза.
— Это был первый раз, когда я увидела тебя. Я была одета в белый топ и юбку. Ты был одет в серую футболку «Кардиналс» и темные джинсы. Я покупала апельсиновый сок. Ты держал в руках пакет молока. И ты остановился. Ты буквально остановился и посмотрел на меня. А я улыбнулась тебе. И ты не улыбнулся в ответ.
Я издал смешок.
— Что?
— Ты не улыбнулся в ответ, — повторила она.
— Нет, это не про меня. Я бы улыбнулся тебе.
— Ты этого не сделал.