Я смотрю на него с выражением полнейшего недоумения на лице.
— Папа, что за чертова парадная кепка?
— Да ты знаешь. Это та, «Кардиналс», которую ты мне подарил. Я берегу ее только для гостей, — говорит он, горделиво сидя на корточках.
— Тогда почему я никогда не видел, как ты ее надеваешь?
— Не знаю. Видимо, потому что ты не гость.
— А что насчет Джека и Майка?
— Ха, — говорит он, — ты имеешь в виду тех двоих мальчишек — как это ни странно, я не помню, когда их привезли из роддома — тех, что каждую субботу совершали рейд к моему холодильнику и съедали весь мой сырный соус?
Я просто опускаю голову и смеюсь сам с собой.
— Папа, — говорю я, снова взглянув на него, — это Эшли.
— Здравствуйте, мистер Джуд, — говорит Эшли, протягивая руку.
Мой папа берет и пожимает ее.
— Просто Кен. Мистер Джуд — это только для Джека и Майка, — он подмигивает Эшли, и она слегка улыбается.
— Вы, ребята, что-то готовили? — спрашивает мама.
— Мы просто пожарили немного сморчков, — говорю я.
— Ну, если получится, оставьте мне немного, — вставляет папа. — Я должен найти эту чертову дрель.
И с этими словами он выходит.
— Ну, было приятно познакомиться, Эшли, — говорит мама. — Я хотела бы остаться и поговорить подольше, но у меня подключен поливочный шланг, и, к тому же, надо принести мужу дрель, — она прикрывает рукой рот и продолжает шепотом: — Я прячу ее, потому что он всегда ее теряет. Таким образом, я всегда знаю, где она, когда это нужно.
Эшли дарит маме широкую улыбку.
— Нет, все нормально, — говорит она вежливо. — Было приятно познакомиться.
— Мы скоро обязательно поболтаем, — уверяет ее мама, даря еще одно объятие. Затем, пройдя пару шагов, кричит отцу: — Я нашла ее, дорогой.
И, мгновение спустя, уходит. Поэтому мы с Эшли снова оказываемся в кухне вдвоем. И я не в силах сопротивляться желанию прижать ее к себе.
— Видишь, я же говорил, что ты им понравишься.
Она шмыгает носом:
— Ты думаешь?
Тогда я притягиваю ее в свои объятия, прижимая ее голову к своей груди. Мне это приятно.
— Я хочу познакомиться с твоей семьей, — шепчу я ей на ухо.
Она отстраняется от меня.
— Ты хочешь познакомиться с моей семьей?
— Да, — говорю я. — И я хочу увидеть, где ты выросла.
— Правда?
— Да, — уверяю я ее.
Она словно обдумывает это несколько секунд, а потом, улыбнувшись, кивает.
— Ладно, — шепчет она.
— Да? — спрашиваю я.
— Да, — подтверждает она с широкой улыбкой на прекрасном лице.
Глава 16
Настоящее
Рэм
— Эшли.
Она смотрит, как будто испугалась, увидев меня.
— Рэм… Привет.
— П-п-привет, — говорю я. Трудно представить, что можно заикаться на коротком знакомом слове, но мне это удается. Все так же, как тогда в аэропорту. Хотя, я думаю, что был меньше удивлен, встретив ее там, чем здесь — в баре Авы. — Так что привело тебя в город? — спрашиваю я.
Ее легкая улыбка быстро исчезает.
— Я… хм… просто нужно было вернуться, знаешь ли, ненадолго. Мне нужно было обсудить некоторые вещи.
Я смотрю в пол и киваю головой.
— Понятно, — говорю я, прерывая ее. Я услышал то, что она недоговорила. Знаю, почему она здесь. И еще знаю, что она пришла не для того, чтобы поговорить со мной. Взглянув на нее, я заметил, что мягкая улыбка вернулась на ее лицо.
— Ну, возвращаться приятно, — говорит она.
— Уверен, что это так.
— Вижу, мы не перестали быть поводом для сплетен, — почти шепчет она, окидывая взглядом бар.
Я оглядываюсь через плечо и встречаюсь взглядом с парой человек, сидящих за столиком на противоположной стороне зала. Мы знакомы еще со школы. Заметив мой взгляд, они сразу же отводят глаза. Стараясь не рассмеяться, поворачиваюсь обратно к Эшли.
— Представь себе.
Она склоняет голову и улыбается.
— Ну, приятно видеть, что некоторые вещи не меняются.
— Да уж, — бурчу я.
А потом никто из нас не произносит ни слова, пока часы на стене отсчитывают секунды, тикая громче обычного.
— Как работа? — спрашивает она, наконец, нарушая тишину.
— Замечательно, — резко отвечаю я. — Как всегда.
Уголки ее губ немного опускаются, и я понимаю, что веду себя не лучшим образом. И в этот момент осознаю, что понятия не имею, как теперь вести себя рядом с ней. Привычным жестом я поправил кепку на голове и прислонился к стойке.
— Как продвигается писательская деятельность? — спрашиваю я, стараясь вложить больше заинтересованности в этот разговор.
Внезапно выражение ее лица становится счастливым.
— Все идет хорошо. Книга почти готова. С одной стороны, я просто не могу дождаться этого, а с другой — я совершенно напугана. Я буквально в ужасе от понимания того, что после публикации настоящие, реальные люди смогут прочесть ее.
— Настоящие, реальные люди, — повторил я с улыбкой.
Она смеется и дарит мне этот взгляд, который обычно использовала, давая понять, что ей хочется поцеловать меня. И поскольку ничего лучшего не приходит мне в голову, то думаю в этот момент о том же самом.
— Как долго ты в городе? — спрашиваю я.
— Я… хм… на самом деле, я уезжаю. Просто зашла выпить чашку чая на дорожку.
Я киваю, прерывая ее объяснение. Понимаю, что она здесь не для того, чтобы остаться, но ее слова о том, что она практически уже одной ногой за дверью, немного ранят мое сердце. Знаю, что так не должно быть. Черт возьми, я понимаю, что не должно. Она больше не моя. Черт, я даже не знаю, была ли она когда-нибудь действительно моей. Но, проклятье, я-то — ее. Как бы глупо и нереально это звучало, но я — ее. Я это знаю. Я понимаю это в глубине своей души. Никогда я не полюблю другую девушку так, как любил Эшли Уэскотт. Интересно, знает ли она об этом?
— Хочешь кое-что узнать? — спрашивает она, вырывая меня из этих мыслей. Уверен, она пытается сейчас подбодрить меня. Она может не знать в точности, о чем я думаю, но легко прочитает это по моему лицу. Уверен, его выражение не самое счастливое. И все же смотрю на нее с легким удивлением. Знаю, что она не обязана быть милой со мной.
— Конечно, — говорю я, соглашаясь на продолжение игры.
— Я пыталась приготовит грибной сэндвич.
— Да? — спрашиваю я.
— Ну, я пыталась. Я действительно не смогла приготовить его так, как ты.
— Лошадиное дерьмо! — вырывается у меня. Я сказал это слишком громко, и взгляды всех присутствующих устремились на меня. Даже Эшли пораженно посмотрела, прежде чем рассмеяться. Я вижу, как уголки ее губ приподнимаются, когда она отворачивает лицо в сторону. А потом, когда она снова поворачивается ко мне, наблюдаю за ее рукой, заправляющей за ухо прядь длинных светлых волос. И потом она дарит мне этот взгляд — взгляд, заставляющий меня жалеть о том, какой я есть, и что между нами все могло бы сложиться иначе. А потом мне в голову приходит безумная идея. Скорее всего, это совершенная глупость. Но я ничего не могу с этим поделать — временами я бываю глупым. Думаю, это у меня от природы.
— Пойдем, — говорю я, поднимаясь.
— Что?
— Я заново тебя научу.
Она смотрит на меня так, будто я только что потерял рассудок.
— Где?
— Здесь.
— Ты не сможешь учить меня здесь, — она качает головой, словно пытается отогнать саму эту мысль.
— Уверен, что смогу. Подожди. У меня есть немного в машине. Я сбегаю за ними.
— Ну, конечно, — говорит она с заминкой в голосе. — Ну, конечно, у тебя в машине есть грибы.