— Я ничего не сделал.
Джек вздыхает.
— Это из-за того, что я сказал ей прямо перед тем, как она ушла, — признаюсь я.
— Подожди минутку. Так ты знаешь, почему она ушла?
Я ничего не говорю. Думаю, это лучший ответ на его вопрос.
— Все это время… — продолжает он, — все это чертово время, пока мы все сидим здесь и гадаем, почему эта девушка вернула ключ, закрыла банковский счет и уехала из города, ты знаешь причину? — он делает паузу, чтобы перевести дух. — Рэм, что ты ей сказал?
Я смотрю в потолок и, на миг зажмурив глаза, выдаю:
— Я сказал, что никогда не любил ее.
— Что? — практически кричит он.
Мои глаза распахиваются, и я тут же замечаю быстрый взгляд Кристен в нашу сторону. Подняв руку и покачав головой, даю ей понять, что все нормально. Кажется, это срабатывает, потому что она возвращается к своему прежнему занятию.
— Что? — снова говорит Джек, как будто я не расслышал его с первого раза. К счастью, на этот раз он не кричит.
— Я был не в себе. И она искала повод, чтобы сбежать. Я просто подумал, что дам ей его.
— Что? — он проводит рукой по волосам, смотрит вокруг, а затем устремляет свой взгляд обратно на меня. — Почему? Почему ты был не в себе? И почему она искала повод, чтобы сбежать?
Я пытаюсь рассмеяться и небрежно пожимаю плечами.
— В этом городе это вопрос на миллион долларов, не так ли?
— Черт, Рэм! — теперь он в нетерпении. — Я, вроде как, твой лучший друг. Разве я не должен знать о таких вещах? Лучшие друзья знают друг о друге то, что больше никому не известно, верно?
Я выдыхаю и секунду смотрю на него. Действительно не знаю, почему я никогда не рассказывал ему. Он бы сохранил тайну Эшли, я знаю. Но опять же, я принципиально никогда никому не рассказывал. Конечно, никто никогда и не спрашивал. Либо они слишком боялись, либо им просто нравилось верить в свою собственную версию.
— Что она сделала? — спрашивает он.
Мой взгляд снова падает на Кристен в дальнем углу зала и задерживается там на несколько секунд. Я вижу, как немного соли просыпается на стол. Она берет щепотку и бросает ее через плечо, а остальное смахивает на пол. Потом я обращаю внимание на часы рядом. Обыкновенные черно-белые офисные часы, спешащие на пятнадцать минут и висящие на стене, оклеенной выгоревшими обоями. Без них стена смотрелась бы пустой. Их секундная стрелка издает несколько ритмичных щелчков, после чего мои глаза перемещаются на повтор какой-то старой игры в маленьком телевизоре над нами. А потом ничего не остается. Не остается ничего, что помогло бы мне увильнуть ответа.
— Она любила кое-кого еще, — переведя дыхание, говорю я.
Он сужает глаза, но ничего не говорит.
Мое сердце разгоняется, но, несмотря на это, по моим венам стало разливаться какое-то спокойствие. Я никогда не говорил об этом вслух.
— Она изменила тебе? — он выглядит так, будто слова даются ему с трудом.
— Нет, — быстро отвечаю я, — нет, она не изменяла.
— Тогда какого черта ты несешь? — спрашивает он.
Я скрещиваю на груди руки и ищу ответа на потолке. Несколько мгновений спустя возвращаю взгляд на Джека.
— Оуэн, — говорю я. — Она любила Оуэна.
У Джека такой вид, будто он увидел привидение. С лица сползает краска, челюсть отвисает.
— Как? — спрашивает он.
Чувствую, как мои щеки раздуваются, и я с силой выталкиваю из них воздух.
— До того, как она переехала сюда. В Миннесоте. В школе.
К нему, кажется, начинает приходить понимание. Он слегка прикрывает рукой рот. В остальном он словно одеревенел, глаза прикованы к чему-то в противоположной стороне бара, а потом снова мечет взгляд на меня.
— Открытки?
Я просто киваю головой.
— Это была она.
— Ничего себе, — говорит он, кажется, частично переварив эту информацию, — так же, как и я год назад. — Ничего себе. Прости, приятель. Это… Я не видел, чтобы она туда ходила.
Я просто сижу и тяжело вздыхаю.
— Да, — говорю я. — Ну, я тоже.
Глава 25
Прошлое — год назад
Рэм
Я умышленно положил открытую коробочку с кольцом внутри на журнальный столик. Эшли в Небраске навещает свою семью, поэтому я уверен, что она не сможет прийти и заметить ее.
— Сегодня большая игра, — я слышу, как Джек кричит мне из прихожей.
Мое сердце заколотилось, как сумасшедшее, когда до меня дошло, что он может легко заметить коробочку. Ощущения, как в тот год, когда на Рождество я получил железную дорогу. Я так взволнован, что едва могу сдерживаться — как тогда, в шестилетнем возрасте. Я осторожно отхожу от столика, добегаю до стула и плюхаюсь на него. Потом, закинув ногу на ногу, пытаюсь принять непринужденный вид и щелкаю кнопками на пульте телевизора.
— О, — он испуганно смотрит на меня, входя в комнату. — Ты здесь. Когда твоя тупая задница мне не ответила, я подумал, что ты еще не вернулся.
Я качаю головой
— Я все время был здесь.
— Тогда почему ты, черт возьми, молчал?
— Просто так, — говорю я.
— Что с тобой?
— Что? — смеюсь я. — С чего ты решил, что со мной что-то не так?
Около минуты он, вроде как, изучает меня. Затем оглядывает комнату.
— Чувак, я не знаю, какую хрень ты куришь,— он падает на диван перед столиком и замирает. — Чувак, черт возьми, что это?
Я начинаю смеяться.
— Ну, мы ведь знаем друг друга с пеленок. Знаешь, я решил, что время пришло.
Он смотрит на меня с глупой улыбкой на лице.
— Черт, приятель, тогда оно должно быть золотым. Золото мне нравится больше.
Я просто посмеиваюсь, наблюдая за тем, как он рассматривает кольцо.
— И все же? — спрашивает он. — Это правда?
Он выглядит так, будто хочет взять кольцо в руки, но почему-то боится.
— Это правда, — подтверждаю я. — Я уже разговаривал с ее отцом.
— Черт! Ты уже спросил ее?
— Нет, придурок, поэтому кольцо все еще здесь.
Он смотрит на меня так, словно пребывает в небольшом шоке, а потом берет черную коробочку и подносит ее к глазам.
— Итак? Как давно ты это решил?
— В тот же день, когда впервые увидел ее.
— Вау! — восклицает он. — Это реально взрослое дерьмо.
— Да, я знаю,— громко смеюсь я, а он все продолжает разглядывать кольцо. — Так что ты думаешь?
Он делает вдох, выдох, а затем уголки его губ приподнимаются.
— Я думаю, она будет сумасшедшей, если откажется.
— Хорошо, — говорю я, кивая. Чувствую, что широкая улыбка словно приклеилась к моему лицу. — Теперь осталось только рассказать Оуэну.
Глава 26
Прошлое
Рэм
Я прошел половину пути от входа на кладбище до могилы Оуэна и остановился.
— Что ты здесь делаешь? — я спрашиваю это без осуждения и гнева. Я просто спрашиваю. Девушка в желтом сарафане с длинными светлыми волосами, вздрогнув, поднимает на меня взгляд. Выражение ее лица настолько же смущенное, насколько поражен я сам. Я смотрю, как она заправляет за ухо прядь волос, затем переводит взгляд на надгробие и снова смотрит на меня.
— Я… я вернулась пораньше и просто решила навестить старого друга.
Она опускает взгляд на землю, а я просто смотрю на нее несколько секунд, после чего заставляю свои ноги двигаться. Подойдя немного ближе, замечаю у нее в руке открытку. И тут меня осеняет. Только сейчас до меня доходит.
— Эшли, — шепчу я, — откуда ты знаешь Оуэна?
В ее глазах слезы, но, приблизившись, я понимаю, что появились они не только что. Она совершенно точно плакала до этого.