— Она не померла ли ненароком?
Ора покачала головой.
— Она всегда так спит, даже когда драконы рядом. Но все-все чувствует. И, мне кажется, сама решает, кому стоит ответить, а кому — нет.
Беата вздохнула, сделала короткий шаг вперед, коснулась пальцами веток в гнезде. Еще раз вздохнула, не зная, с чего начать.
— Он подрался за меня, — негромко и не слишком уверенно проговорила она. — Еще тогда, когда я даже другом его не считала и знать не знала, какой он на самом деле. Видела только смешного, несуразного… Пожалела даже и гордилась потом этим: думала, доброе дело сделала…
Я не знаю, почему его никто не ценит! Не понимает, не чувствует! Одже ведь!..
Он настоящий! Он искренний, светлый! Он сам не догадывается, какой он хороший! И никто ему об этом не говорит! И я тоже…
Я боялась, стеснялась, злилась, обижалась потом, но я не хочу больше! Я…
Рассказывать об Одже было невероятно легко, хоть Беата и не привыкла делиться потаенным. Но слова лились сами — из души — столько раз пережитое, передуманное, выношенное. Как хорошо, что Ора вынудила ее открыться. Даже если эта бабка не проснется, Беата хотя бы себя соберет, выплеснув эмоции и оставшись с четким планом действий. Говорят, в любой битве необходима холодная голова, а именно этого Беате обычно не доставало. Ее норов и творил больше всего бед. Вот и с Одже…
— Славный мальчик, — раздался скрипучий, но очень спокойный голос, и Беата вздрогнула: сначала поняв, что бабка пробудилась, а потом вспомнив, что люди не способны разбирать драконью речь. Вот и Оре приходилось принимать человеческий облик, чтобы перекинуться с Беатой парой фраз. Или древние драконы иными способностями обладали? — Знаю, что правду говоришь. И что любишь его всем сердцем, знаю. И что он тебя любит… Отчего же вы сокровище такое не бережете? Все иное золото ищете.
Беата замотала головой, почему-то услышав в этих словах приговор.
— Не надо мне иного золота! — воскликнула она, тщетно борясь с дрожью. — Никакого не надо! Мне только… Я исправить все хочу! Я исправлю, правда! Мне бы лишь узнать, куда идти!
Бабка зашевелилась, завздыхала, словно собираясь сказать что-то страшное. Но Беата не собиралась сдаваться. Уж она-то знала, на что способна настоящая любовь! Воочию видела!
— Боюсь, что…
— Создатели моей сестре жизнь вернули! — Беата сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. — Они могут, весь Армелон — свидетели! А Одже!..
— Не вернули, а обменяли, — напомнила бабка. — За нее четверо вступились, а у Одже твоего найдется хоть один защитник?
Беата прищурилась. Ее не интересовало, откуда бабка такие подробности получила. Она хотела знать, примут ли боги ее предложение.
— Найдется! — решительно заявила она. — Вы мне только скажите, как добраться до Создателей! Я должна его увидеть! Пожалуйста!
Старуха изогнула шею и заглянула Беате в глаза. Показалось ли ей, или действительно что-то сверкнуло в перекрестии их взглядов, но Беата вдруг поняла, что знает дорогу. Что она может спуститься в пещеру и пойти по подземным ходам, не сбиваясь с пути. И что она найдет покои Божественной Триады.
Беата охнула от радости и, забыв об Оре, бросилась к узкой тропинке, ведущей в дол. Услышала еще, как старушечий голос пообещал Оре отправиться к Создателям вместе, и напрочь забыла обо всем, кроме своей цели. Ноги несли вперед, глаза видели в пещерной мгле не хуже, чем при солнечном свете. Беату встречал один грот за другим — и каждый пытался похвастаться невероятно богатыми стенами. Изумруды сменялись рубинами, рубины — сапфирами, сапфиры — бриллиантами, а у Беаты, всю жизнь замирающей при виде маминых украшений, даже сердце ни разу не шелохнулось. Зачем ей все это, если она не сможет вернуть Одже? Да одна его улыбка стоила сотни таких пещер, согревая и даря ощущение настоящего счастья. Разве под силу подобное холодным мертвым камням? Разве смогут они дать Беате столь необходимую уверенность в том, что она любима и нужна, как никто другой?
Вот если бы Одже был рядом, он бы рассказал ей о каждом самоцвете: он знал так много, что умудрялся все время удивлять. Наверняка у него имелась в загашнике пара легенд о том, для чего боги создали такие красивые камни, и Беата могла бы услышать их, если бы…
Если бы умерила вовремя гордость и не пренебрегла Одже, сравнявшись в жестокости с его отцом. И теперь должна была во что бы то ни стало исправить эту несправедливость. Лишь бы…