Упав на колени перед братом, он схватил его за плечи и затряс. Парализованными от ужаса глазами Никита смотрел, как из разбитой головы Валеры во все стороны полетели брызги крови. Ничего не соображая, Никита упал на попу и, перебирая всеми четырьмя конечностями начал отползать. Мелкие камни впивались в ладони, какие-то осколки резали кожу, но остановиться он не мог. Наконец, спина упёрлась в тёплый валун. Шаря кирзовыми сапогами по пыльной земле, он автоматически пытался продолжить отступление, втискиваясь в неподвижный камень. Перед глазами вспыхнул яркий рубиновый сполох. Капля крови Валеры, сверкая и звеня, пролетела и врезалась в его щёку. Никита зажмурился. Казалось, что сквозь вой и грохот он услышал шипение летящей капли. Услышал, как звонко она впечаталась в его кожу. Истерично взмахнув рукой, Никита вытер кровь. Подскочив, бросился к Володе. Оторвав друга от трупа брата, он крепко прижал его голову к своей груди. Несколько долгих секунд, в течение которых он удерживал друга показались Никите бесконечными.
Наконец, тело Володи ослабело. Разжав сведённые судорогой пальцы, он отпустил разорванный камуфляж Никиты и заплетающимся языком прошептал:
–– Всё. Я в порядке.
Снова опустившись на потрескавшуюся горячую землю, Никита обхватил голову руками. Из-под локтя он не сводил глаз с шатающихся сапог Володи. Подняв взгляд, Никита не смог сдержать рвущийся стон. По освобождённому пространству, вместо огромного жизнерадостного парня, шёл маленький старик. Еле передвигая ноги в тяжёлых стоптанных сапогах, Володя обречённо приблизился к брату и лёг рядом с ним. Чья-то тень мелькнула, пытаясь помочь Володе подняться, но Никита удержал солдата. «Брат один» именно так хотел попрощаться с «Братом два».
«Когда маленькая собачка умерла, лев несколько дней в бешеной злобе носился по клетке, не подпуская никого из персонала. Чтобы успокоить зверя ему бросили другую собачку, но лев тут же разорвал её, затем подполз к мёртвому другу, обнял и тихо умер». «Обнял и тихо умер», повторил про себя Никита. «Что-то плохо, а не пойму, что. Сердце не болит, а ноет. У тебя такого не бывает?» Нет, у Никиты такого никогда не было, потому что у него не было брата-близнеца. У него не было даже просто брата. Отца тоже не было. Тот умер, так и не узнав, что мама носила под сердцем его ребёнка. Да, по большому счёту и мамы у него не было. Она всю жизнь с чем-то боролась, за что-то воевала, отстаивала чьи-то права и до Никиты ей не было дела. Только дедушка и бабушка. И сейчас, глядя на замершего в ногах брата Володю, Никита понял, почему дед приложил все усилия, чтобы внук не служил в армии. Год назад Константин Петрович поднял все связи, израсходовал все сбережения и поступил его в институт. Именно так. Не Никита поступил в институт, а дедушка поступил Никиту в институт. Неожиданно для себя, в этот момент он понял, что, если с ним что-то случится, есть на свете два человека, которые так же, как Володя, как лев из рассказа Толстого, лягут рядом и умрут.
–– Зайди в санчасть, я тебе раны продезинфицирую.
Доктор, только что сделавший Володе успокоительный укол, подтолкнул застывшего Никиту в сторону медицинского модуля. «Какие раны?» осенней мухой прожужжало в голове, пока ноги автоматически понесли его вслед за уходящим в санчасть врачом.
Зайдя в помещение, Никита столкнулся со своим отражением в зеркале и испуганно вздрогнул. На него смотрело окровавленное, расцарапанное лицо, под глазом наливался фиолетовым свежий синяк. Никита даже не заметил, как разукрасил его в порыве горя Володя. Разбитое лицо казалось нечувствительным к боли, но в тот момент, когда доктор прикоснулся к ранам пропитанной йодом ватой, Никита непроизвольно вздрогнул и отчаянно, горько заплакал.
Три дня, пока ребята сопровождали гроб с телом Валеры, Никита почти не спал. Ему постоянно казалось, что, если он заснёт, Володя либо выпрыгнет из поезда, либо сделает ещё какую-нибудь глупость. Три дня он не сводил глаз с уткнувшейся лицом в стену фигуры друга и даже когда Володя вставал, Никита старался незаметно проследить за его передвижениями. Когда в конце третьего дня усталость свалила с ног, Никита почувствовал, как сильные руки, осторожно придерживая голову, уложили его на полку. Приоткрыв глаза, Никита сквозь пелену усталости различил лицо Володи и попытался встать.
–– Спи, Гришка. Я в порядке. Завтра нам нужны будут силы. Как Валерка?
–– Нормально, – прошептал, проваливаясь в сон Никита. – Я утром был у него. Если хочешь, сейчас сходим вместе.
–– Нет, – покачал головой Володя, натягивая на друга тонкое потёртое одеяло. – Я сейчас не могу. Спи.