–– Живой, – тихо произнёс Слава, заходя в квартиру.
– Значит всё прошло, как задумано, – то ли спросила, то ли подтвердила Наташа.
–– Естественно, – радостно пробасил Володя. – Если бы произошёл хотя бы малейший сбой, нашего Славика привезли бы по частям.
–– Типун тебе на язык, – с облегчением прошептал Никита, доставая из холодильника бутылку «Вдовы Клико». – Рассказывай, как всё прошло.
–– Идеально. Самолёт приземлился вовремя, банк открылся вовремя, директор был предупреждён. Переводчик с их стороны, что для нас стало козырем.
–– Почему? – удивлённо спросил Володя, поднимая бокал.
Слава по-домашнему чмокнул жену в нос, поставил на стол небольшой чёрный чемоданчик и прошёл в ванную. Как всегда, после денежных операций, он долго, с удовольствием намыливал руки, рассказывая ребятам подробности командировки.
–– Потому что никто из них не знает, кто такой Завалов. Для них это очередной русский миллионер, сделавший неплохой вклад. Наши начали бы стелиться перед таким клиентом, предлагать варианты, сто раз перечитывать контракт, показывая, какие они умные, как ценят и уважают такого клиента и, не дай бог, вычитали бы чего ненужного. А швейцарцы стояли с серьёзными лицами, комментарии сугубо по делу, сухой перевод, «подпишите здесь», «поставьте закорючку тут» и никакого плезира. А поэтому Завалову некому было подсказать, чтобы он обратил внимание, что в графе «получатель» стоит не конкретный человек, а предъявитель счёта с определённым номером. А кто из вкладчиков заберёт деньги, Завалов или его доверенное лицо Мазур, неважно. Контракт оформили на пять лет. Без права получения денег раньше завершения срока действия контракта. Так что в течение пяти лет Завалов будет искренне верить, что деньги ждут его под тремя замками и тремя процентами годовых, что в конце срока будет составлять неплохую сумму в плюсе. Вместе с Заваловым приехал племянник Неаполя, студент экономического факультета. Я переживал, что парень начнёт вопросы задавать. Но там такие амбиции, замешанные на собственном нарциссизме, что парнишка видел только зеркальные дверцы шкафа и отражение себя любимого, красивого и, как он уверен, умного.
Никита гипнотизировал взглядом яркое малиновое полотенце с разводами по краям и, дождавшись, когда Слава опустился в кресло, спросил:
–– Зачем Завалов его взял? Может подозревает что-то или не доверяет?
–– Не думаю, Никита, – громко отхлебнул шампанское Слава. – Если бы не доверял, то моя подпись там бы не стояла. Скорее всего ищет замену. Сергей Алексеевич ведь понимает, что официальный главбух должен быть кристально чистым. А если один раз отсидел, то второй раз посадить тебя, дело несложное.
Наташа рассеянно разглядывала заставленный грязной посудой стол. Хорошо, когда мужчины не привередливы: три корочки хлеба – молча съели, ни крошки не оставили, целый день на кухне простояла, и щи, и мясо «по-баварски» в пиве запекла, и по старинке, «оливье» – всё смели и, опять же, только крошки оставили.
Володя, поглаживая вылезший из-под ремня живот, с сожалением разглядывал бардак, оставленный после ужина. Некоторое время он искоса наблюдал за отрешённым лицом Наташи, догадываясь, что бардак – это последнее, что тревожит её в этот миг.
–– Наташ, – тихо позвал он. – Говори, что тебя напрягает. Чем раньше мы узнаем новости, тем больше времени у нас будет на отреагировать.
–– Честно говоря, – медленно повернулась Наташа, не отводя глаз от чёрной косточки маслины, плавающей в маленьком судочке, – ты последний из ребят, с кем я хотела обсудить новость.
–– Ну, спасибо, – обиженно надулся Володя.
–– Далматов вернулся, – Наташа подняла тяжёлый взгляд на мгновенно изменившееся лицо, сидящего напротив мужчины.
–– Откуда знаешь?
Стрелки на часах давно уже перескочили отметку одиннадцать, а со двора всё ещё раздавались пьяные завывания, празднующих юбилей, соседей. То, что веселье после одиннадцати перенесли на свежий воздух, раздражало Наташу. Окна спальни, которую они занимали, когда оставались ночевать у Никиты, выходили как раз на эту сторону. Закрыв форточку, она поплотнее задёрнула шторы. Несколько минут разглядывала расслабленное во сне лицо Славы. Глубокие складки вокруг тонких губ разгладились, возвращая ту доверчивость и наивность, которая покорила её много лет назад. Снова подойдя к окну, она прижалась лбом к тёплому стеклу. Весёлая компания в очередной раз пила на «посошок». Выйдя из комнаты, Наташа осторожно, чтобы не разбудить Славу, закрыла дверь.