Спустя неделю ко мне подошёл Завалов и попросил снова отвезти его на базу. Я сразу и не понял зачем, пока он не начал кричать на весь лес: «Неаполь, отзовись!» Оказывается, два дня назад, Неаполь решил съездить к месту хранения, чтобы ещё раз, самостоятельно, пройти по прежнему пути. И вот уже третий день бродил по лесу в поиске дороги домой. Хорошо, что Завалов догадался снабдить его старой, доброй «антипотеряшкой». По этому визгу мы его и нашли. Деловые такие. Поставили ему на телефон программу поиска. Потом звонят, удивляются, почему не отвечает? Как будто в лесу сеть специально для них провели. В общем, когда нашли бедолагу, я даже расчувствовался. Представляешь, сидит под ёлочкой это горе луковое, увидел нас, аж взвыл от радости. Оно и понятно, без подготовки два дня в лесу провести. Как ещё крыша не поехала? После этого они не экспериментировали, все вклады вносились и выносились только в моём присутствии.
–– Слава, а почему Завалов все деньги не переведёт в банк?
Подойдя к столу, Никита сосредоточенно изучал финансовый отчёт завода. Переворачивая листы, испещрённые тонкими столбиками цифр, он изредка делал на полях пометки. Слава ещё раз попытался пройти к холодильнику, но Володя перекрыл путь. Рассматривая крупную фигуру друга, полностью закрывшую холодильник, Слава, сделал несколько выпадов, чтобы отвлечь внимание и, сам того не ожидая, оказался у Володи на плече. Поняв, что второй раз история с бесконечным ожиданием не пройдёт, Слава, швырнув в Володю карандаш, повернулся к брату.
–– Мне кажется, что он человек старой, совдеповской закалки. Нашим банкам не доверяет и тому есть резоны. А с зарубежными маетно. Компьютером он владеет слабо, ездить туда-сюда времени нет, а посвящать лишних людей в дела финансовые тоже опасно. Да и языкам господин Завалов не обучен, а переводчики – люди чужие, что говорят непонятно… В общем, сплошные проблемы. Определённую сумму, благодаря моим стараниям, он, конечно, вложил в банк, но некоторый капитал, так сказать, на домашние расходы, держит поближе.
–– Слава, давно интересовался, – нахмурив лоб, спросил Володя. – Как у вас работает эта система? Вы закапываете деньги? Или, как пираты, в сундуке держите?
–– Угадал, в сундуке. А сундук на дереве, а в сундуке заяц, а в зайце утка…
–– Никита, – задумчиво позвал друга Володя. – Это только мне показалось, что Славка сейчас кричал: побейте меня, ребята, побейте?
–– Тогда не задавай глупых вопросов. Там всё по последнему слову техники оборудовано. Таджиков, которые двери ставили, вели к базе с завязанными глазами. В общем, обхохочешься. Так что, даже если какой-нибудь суицидник найдёт вход в подземные лабиринты, то чтобы зайти, надо три двери открыть, а ключи есть только у Завалова. Во всяком случае он так думает. Но даже если двери откроют, не факт, что найдут сейф, ну а если найдут сейф, то код от сейфа знает только Завалов. Во всяком случае, он, опять же, так ошибается. Это раньше мы всё подряд туда несли, а сейчас только золотые слитки. Так что, валютные накопления мы в Швейцарии спрятали, теперь можно тем, что поближе заняться.
–– По-моему рановато. Завалов ещё слишком силён, связей у него много, и мы пока не настолько готовы, чтобы без проблем завершить это дело.
Слава не спеша подошёл к окну. Прижавшись лбом к стеклу, он долго рассматривал серый пейзаж. Вот уже и декабрь не за горами, а зимы как не было, так и нет. Иногда пробивающийся снежок, так и не смог полностью закрыть асфальт и, постоянно подавая надежды, таял, оставляя чёрную, неприятную грязь. Вздрогнув от созерцания зимнего холода, Слава быстро отвернулся и, опершись пятой точкой о горячую батарею, продолжил:
–– Для начала мне проще пересидеть годика три, а вы проследите, чтобы в бизнесе Завалова всё шло гладко. В том смысле, чтобы расходы совпадали с доходами, чтобы эти три года он смог протянуть, не заглядывая в «золотой запас». «Законсервировать», конечно, не лучший вариант, так как поступления пойдут в другую сторону, но, зато и изымать оттуда ничего не смогут. А из тюрьмы мне лучше не возвращаться. Куда я денусь это уже детали, можно «погибнуть» при попытке побега, или умереть от какой-нибудь заразы неизлечимой, или…