–– Подождите, лейтенант, я вас накормлю. Наверное, целый день носитесь, не отдохнуть, не покушать. У меня сегодня сын должен был прийти на обед, а в последний момент перезвонил, что всё отменяется. Вот такая вы, молодёжь. Растишь вас, растишь, а вы вылетаете из гнезда и забываете, где это гнездо и находится. У нас дом старый, заселённый ещё нашими родителями и большинство из них, к сожалению, доживают в одиночестве.
Войдя в длинный коридор, Роман облегчённо вздохнул, увидев, что хозяйка прошла на кухню не разуваясь. Не то, чтобы его носки были не новые, но год назад они имели более изысканный вид. Квартира соседки Вершининых, оказалась похожей планировки, но без инвалидной коляски и батареи лекарств, выглядела больше и светлее.
– Вот так и живу одна, в вечном ожидании, когда же мой любимый сыночек вспомнит о маме и позвонит.
–– А муж? – спросил Роман, разглядывая висевшее на стене семейное фото. – Умер?
–– Почти, – подошла сзади женщина, вытирая руки маленьким вафельным полотенцем. – Всё хочу выбросить, да рука не поднимается. Ушёл мой муж к молоденькой. Хотя надо признать, что сама виновата. Знаете, как бывает в молодости, две дурочки из переобеспеченных семей решили на спор поприкалываться. Суть спора состояла в том, чтобы «снять» парня из нищеты и вывести его в люди. «Вывести в люди» в том смысле, чтобы поднялся до нашего уровня. Адреналин в голове бегает, всё пытается мозги найти, а их нет. Отсюда все беды. Нашли ребят малообеспеченных и давай их раскручивать. Я своего Дениса одела в «Levis», «Adidas», научила ножом и вилкой пользоваться, институт ему закончила, – сняв со стены фотографию, хозяйка квартиры долго смотрела на улыбающиеся лица. Стряхнув пыль со стекла, швырнула фото на полку и, выходя на кухню, продолжила: – А ведь был неплохой парень, всё пытался сам заплатить. Даже пару раз бросал меня. Думала всё, проиграла Тамарке, но не тут-то было. И пары лет не прошло, как понял мой Дениска, что пальто от Армани делает его фигуру гораздо стильнее, чем китайский пуховик, а в итальянских туфлях намного теплее и удобнее. И всё, пропал мужик. Из грязи в князи. То ли сущность у него всё же была дерьмовая, то ли дерьмо со временем, как целлюлит появляется, но уже через три года он обедал только в ресторанах, а официантам хамил, как самый настоящий гавнюк.
А лет пять назад приходит моё сокровище домой и с видом уставшего от жизни денди, сообщает мне: «Дорогая, прости, я полюбил другую. Давай расстанемся мирно и всё разделим пополам». Я поулыбалась, уложила спать, собрала всё его барахло, занесла в гараж, затарила в его новенький «Лексус» и … пуф. Оказалось, что качественные вещи от ведущих кутюрье горят не хуже, чем дешёвый ширпотреб с фабрики из подвалов Пекина. Это был его первый инфаркт. Полиция сокрушённо качала головой, обещала найти бандитов и расстрелять. А когда Денис рассказал, что все вещи сожгла я, потёрли руки, похихикали, что милые бранятся, только тешатся и посоветовали разобраться самим. Денис гордо забрал свой китайский пуховик, который я хранила, как антиквариат, и ушёл. На следующий день он узнал, что лишился работы. А пока восстанавливал сожжённую карточку, счёт оказался пустой. Это был его второй инфаркт. Но он и это выдержал, только попросил своего шефа дать рекомендации. Забыл, глупыш, что его бывшая жена с его бывшим шефом лет пятьдесят назад шалаши из одеял строили и в «прятки» вместе играли. Дал ему Сашка рекомендацию, с тех пор нигде устроиться не может. Девочка молоденькая его бросила ещё в начале новой карьеры «мистера никто». Одно дело быть женой обеспеченного банкира, другое – тянуть на себе бомжа безработного. Сейчас приходит иногда, стоит под окнами. Пару раз даже накормила.
–– Со временем всё плохое забудется и останутся только хорошие воспоминания, – философски улыбнулся Роман, забирая поднос из рук вошедшей женщины
–– Или, наоборот, – пожала плечами та. – Вы, Роман Васильевич, бутербродики с красной икрой больше уважаете или с чёрной? Меня, кстати, зовут Вероника Эдуардовна.
Роман хлопал глазами и кусал губы, придумывая, как ненавязчиво намекнуть хозяйке, что на бутерброд можно положить слой красной икры, потом слой чёрной, потом повторить и можно без хлеба. Но при этом гордость не позволяла ему опуститься до уровня голодного попрошайки. Поэтому он искренне надеялся, что Вероника Эдуардовна правильно расценит его молчание.
Когда тарелочка с тарталетками заняла центральное место на столе, Ромке пришлось вспомнить уроки психологии, Посчитав до десяти, он небрежно бросил на колени белоснежную хрустящую салфетку и медленно, на счёт «одиннадцать-двенадцать», положил в рот маленькую вкусняшку.