–– Спор я выиграла, а вот в жизни проиграла, – продолжила женщина, ставя перед лейтенантом тарелку с бульоном. – Впрочем, Тамаре ещё хуже пришлось. Её Витя тоже был неплохим парнем. Умным, аж дух захватывало. Даром, что в деревне родился, не было такой книжки, о которой он не имел собственного мнения. Впрочем, это-то его и погубило. Они с Тамарой учились в одном институте, он на четвёртом курсе, а она на первом и как она не пыталась ввести его в наш круг, уже через полгода оказалось, что это он ввёл её в свой. А его круг общения состоял из ребят-диссидентов. Умных и недовольных тем режимом. В общем, очень скоро с Тамарой стало невозможно общаться. Она с пеной у рта рассказывала, как тяжело живёт народ, как необходимо менять мавзолей, который правит страной, что к власти должны прийти молодые энергичные люди… Сами понимаете, что в то время подобное опасно было не только говорить, но и слушать, поэтому, постепенно дороги наши разошлись. А потом Витя исчез. Тамара осталась беременной. Ни жена, ни вдова. Первое время на неё страшно было смотреть, но потом родила, бросила сына и снова в бой. Сначала недовольны политикой Советского Союза, потом недовольны современным строем и во время одного из митингов её сильно ударили по спине. Развилась опухоль. Когда она нашла время обратиться к врачу, опухоль уже была неоперабельная. А уж сколько сил и здоровья потратили Константин Петрович с Марианной Леонардовной, чтобы доставать дочку из каталажек. Думали, что со временем Никита заставит её взяться за ум, но в Тамару словно бес вселился. Незадолго до смерти, она в своей организации одной из самых обезбашенных была. Всё равно или прибили бы где-нибудь, или посадили бы на всю оставшуюся жизнь
–– Погодите, Вероника Эдуардовна, – рука Ромки с наполненной ложкой остановилась на пол пути. – Тамара, Константин Петрович, Никита…
–– Вершинины. Соседи мои. Сейчас из всей семьи только дедушка Костя остался, да Антошка, который переехал к нему жить.
–– А Никита? Разве не навещает деда?
Вероника Эдуардовна, сделав извиняющийся знак в сторону юноши, вытерла губы и, легко поднявшись, вышла из комнаты. Ромка, затравленно вытянув голову в сторону двери, схватил с тарелки ещё одну тарталетку и, засунув в рот, аккуратно сдвинул оставшиеся, закрывая образовавшийся пробел. Перевернув языком «корзинку» из песочного теста так, чтобы икринки упали на язык, он в очередной раз зажмурил глаза, стараясь на уровне подсознания зафиксировать вкус. Вернувшись, женщина поставила в центр стола вазочку с хлебом и, снова положив салфетку на колени, продолжила:
–– Сейчас, наверное, даже не узнала бы его. С тех пор, как Никита уехал учиться в другой город, редко приезжал, а последние лет пять вообще его не видела. Хотя Константин Петрович не одинок, несколько раз видела, как к нему мужик какой-то приходит. Около года назад ждала лифт, а он заходит. В спортивном костюме, типа «Адудас», в стоптанных кроссовках, бейсболка, а главное, эта борода толстовская и хвостик хипповский сзади висит. Я расстроилась, что придётся в лифте с незнакомым мужиком подниматься, но он кивнул и пошёл к лестнице. Потом, вспоминая этого великовозрастного хиппи, я обратила внимание, что, хотя его спортивный костюм был поношенный, но при этом, абсолютно чистый. И волосы не висели засаленным хвостиком. И не воняло, что так свойственно опустившимся людям. Знаете, Роман Васильевич, после революции, многие аристократы остались в Советском Союзе. Выполняли самую чёрную работу, но при этом всё равно оставались вежливыми и чистоплотными. Один из них, как-то сказал: «Я могу ходить в штопанных носках, но я никогда не надену рваные носки». Вот такое же впечатление у меня осталось после встречи с этим хиппи-аристократом. Я доехала до своего этажа первая, зашла в квартиру и сразу к глазку. Смотрю, он вверх пошёл. Но у нас-то дом заселён бывшими сотрудниками милиции, так что меня на мякине не проведёшь. Я ещё несколько минут простояла у двери. Действительно, не прошло и минуты, как спустился этот хиппи и своим ключом дверь Вершининых открывает. Я испугалась, хотела полицию вызывать, когда прислушалась, слышу Антошка хохочет. А у нас, хоть стены и непробиваемые, но Тошиного хохота не выдерживают. Вот уж здоровые лёгкие у парня. Я и успокоилась. Поняла, что пришёл знакомый человек. Потом ещё раз видела издалека, как он в наш подъезд заходил. А недавно у Константина Петровича парнишка поселился. Заходит с сумками, наверное, продукты помогает покупать. Такой славный мальчик, всё время улыбается, аж светится. И это его «Здравствуйте, тётенька» … Так мило, по-деревенски.