–– Новые звёздочки уже обмыл?
–– Не с кем, – улыбнулся Никита, сделав первый глоток. – Я по-прежнему делаю вид, что работаю в редакции местной газеты. Ребята старательно делают вид, что верят.
–– Давай, Никита, за удачно проведённую операцию. Честно говоря, уже и не ожидал, что мы свалим этот столп. Крепко стоял Завалов, но и на него нашли управу. Знаешь, что для меня было самым несправедливым в этой операции? То, что Завалов умер так легко.
–– Не ожидал, Василий Михайлович, – захохотал Никита, – да у вас зверское начало так ярко выражено. Только вы, не хуже меня знаете, что другим путём мы бы Завалова ещё сто лет брали. Пусть уж лучше так, умер старик и закрыто дело.
–– Представь себе, искренне считаю, что лёгкую смерть надо заслужить, а люди, типа Завалова, должны ещё на этом свете помучиться. Что ты на меня смотришь так удивлённо? Как будто только ты друзей хоронил в цинковых гробах. За Далматова не беспокойся, будет лес рубить до конца дней своих. Так Володе и передай. Ты, кстати. Завалова с какого года знаешь?
–– Да ещё в конце восьмидесятых, в Афгане его имя на слуху было, но, конкретно стал работать по этому делу лет пять назад. Я ещё по одному вопросу хотел посоветоваться с вами, Василий Михайлович. —Никита не сводил тяжёлого взгляда с маленькой боевой гильзы, вмонтированной в бронзовый постамент. Это была та самая гильза, которую вынули из грудной клетки капитана Васнецова ещё в далёкие восьмидесятые годы в Кабуле. С тех пор поцарапанный хирургическими инструментами кусочек металла напоминал, уверенно поднимающемуся по карьерной лестнице офицеру, о том, что жизнь человеческая бесценна, будь то жизнь генерала или рядового солдата. Отведя взгляд, Никита продолжил: – После смерти Завалова на заводе хозяйничает Неаполь, а это бомба замедленного действия.
Васнецов медленно отпил глоток коньяка и, расслабившись, расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки. Никита не торопил начальство. Судя по затянувшемуся молчанию, генерал Васнецов пока не имел готового решения по данному вопросу.
–– Какие будут предложения? – наконец, тихо спросил Васнецов.
Никита выдержал долгую паузу, перекатывая во рту лимонную косточку. Незаметно опустив её в кулак, он сделал глоток коньяка, перебивая заполнившую нёбо кислоту.
–– А не реанимировать ли нам Славика? – Никита снова отпил глоток и просчитал до десяти. – Всю заваловскую бухгалтерию он знает, как свои пять пальцев, с ребятишками тоже знаком. Если нейтрализуем Неаполя, то ввести его снова в игру будет совсем не сложно.
–– Мазур в курсе о предполагаемом назначении?
–– А кто же его введёт в курс? Журналист? Нет уж, если понадобится вводить Славу снова в игру, сделать это придётся профессионально. Как-нибудь так, чтобы у шишек, сидящих в правлении завода, не осталось другого выбора. Очень удачно, что Неаполь в последнее время всех настроил против себя. Там, по-моему, несколько ведущих инженеров подали заявление об уходе.
– Вот тебе, Вершинин, и карты в руки. Придумай что-нибудь этакое, профессиональное, как ты любишь. Внедри мне Мазура так, чтобы все аплодировали его возвращению. Парень он с головой, глупости совершать уже по возрасту не положено, так что, думаю сработаемся. Кстати, ребята с Урала тебе благодарность передают. Там по Колыме работа, как снежный ком с горы покатилась.
Опрокинув в рот остатки коньяка, генерал повернул к себе постамент с маленькой гильзой и долго рассматривал его с разных ракурсов. Никита не мешал, бездумно покачивая в бокале, переливающуюся всеми оттенками коричневого, жидкость,
–– И ещё одна просьба. По поводу лейтенанта Аросева. Умнейший парнишка и желание работать зашкаливает, но умрёт он среди этих, типа, офицеров, на домашних проблемах зацикленных.
–– Если мы всех хороших сотрудников начнём к себе перетаскивать, кто же на местах будет работать? Но за парнишку не переживай. Лично за ним присмотрю.
Никита вышел из здания и медленно пошёл к своему району. Идти по, ставшему родным, городу, доставляло настоящее удовольствие. Казалось бы, какие мелочи, дорогая рубашка, короткая аккуратная стрижка, чисто выбритые щёки, но как же ему этого не хватало в течение тех несколько лет, которые он прожил жизнью другого человека. Подставив лицо солнечным лучам, он впитывал тепло, составляя план за ближайшие дни: съездить навестить деда, позвонить Ольге, устроить праздник друзьям. А главное быть собой, жить своей жизнью…