— Опять видение, — проговорил Альфа. — Свет в небе. — Вздрогнув, он поднялся на ноги, указывая пальцем в небо.
Бета остался лежать. По нему ползали мириады невесть откуда ^взявшихся мух, муравьев, жуков, они поедали друг друга, спаривались, уползали. Бета мог бы встать и стряхнуть их, но предпочел пассивность. Все это было совершенно неважно. Альфа мог в любую минуту создать нового Бету, десятки, сотни бет. Иногда мир буквально кишел Новыми — всех размеров, цветов и форм: высокие и тонкие, как колокольни, приземистые и толстые, как цветочные горшки.
— Чувствую пустоту, — сказал Альфа. — Пожалуй, я съем Реликта.
Он двинулся назад, но каким-то образом оказался у подножия утеса. Финн в панике вскочил на ноги.
Альфа передал ему, чтобы он подождал, но Реликт схватил камень и метнул его в голову Нового. Камень рассыпался, превратившись в облачко пыли, которую отнесло назад, в лицо Финну. Альфа вытянул длинные руки. Финн ударил его ногой, но поскользнулся и съехал вниз. Альфа удовлетворенно потрусил к нему. Финн пополз. Альфа шагнул вправо — ведь направление не имело никакого значения — наткнулся на Бету и начал поедать его вместо Реликта. Финн остановился в нерешительности, потом присоединился к Альфе и, стоя на четвереньках, принялся рвать зубами и заглатывать куски розовой плоти. Альфа сказал Реликту:
— Я видел свет в небе.
Но Финн не понимал его языка. Он поднялся, опасливо поглядывая на Альфу, схватил за ноги Бету и поволок вверх по склону. Альфа безразлично наблюдал на ним.
Для изможденного Реликта это оказалось непосильной задачей. Бета то плыл по поверхности, то взмывал в воздух, то прилипал к земле. В конце концов он завяз в жидком граните, который вдруг начал застывать. Финн пытался выдернуть тело, потом выковырнуть палкой, но безрезультатно.
В отчаянии он бегал взад и вперед, пока Бета не стал оседать, разваливаться на куски, таять, как медуза на горячем песке. Финн оставил свои попытки. Поздно, слишком поздно! Весь этот мир — сплошная бессмыслица.
По крайней мере ему удалось поесть. Он полез вверх по склону и скоро достиг пещеры, где его ждали четверо Реликтов — два старых самца и две самки. Женщины, Гиза и Рик, как и Финн, ходили добывать пищу. Гиза притащила нечто похожее на лишайник, Рик — ком какой-то клейкой волокнистой массы. Старики — Бон и Тагарт — неподвижно сидели в ожидании еды или смерти.
Женщины угрюмо приветствовали Финна:
— Где еда?
— У меня был почти целый Новый, — с горечью сказал Финн, — но я не сумел его дотащить.
Бон украдкой оторвал щепотку лишайника и затолкал его в рот. Лишайник внезапно ожил и, сморщившись, изверг струю красной жидкости, оказавшейся ядом, и старик умер.
— Теперь у нас есть еда, — сказал Финн. -Давайте есть.
Но яд, по-видимому, что-то сотворил с телом: оно вскипело, пошло пеной и растеклось синеватой лужей.
Женщины повернулись и стали в упор рассматривать второго старика — тот произнес дрожащим голосом:
— Конечно, вы можете съесть меня, но почему не Рик? Она моложе.
Рик, самая младшая, молча продолжала жевать кусочек принесенной ею массы.
Финн устало пробормотал:
— Зачем ссориться? С едой всегда трудно, а мы — последние из людей.
— Нет, — заговорила Рик, — не последние. Мы видели других людей на зеленой горе.
— Это было давно, — возразила Гиза. — Наверное, они уже умерли.
Финн, поднявшись, посмотрел вдаль.
— Кто знает? Может, где-нибудь есть места получше…
— Ничего нигде нет, кроме голода и этих тварей, — огрызнулась Гиза.
— Разве может быть хуже, чем здесь? — спокойно спросил Финн. Никто не возразил, и Финн продолжил:
— Вот что я предлагаю. Видите вон ту вершину? Смотрите, там огромные куски густого воздуха. Они ударяются о пик, отскакивают, летают туда и обратно, исчезают за горизонтом. Давайте заберемся на этот пик, и когда подойдет большое облако, прыгнем на него, и пусть оно несет нас подальше отсюда, туда, где много еды.
Они долго спорили. Старик Тагарт говорил, что у него не хватит сил, женщины вообще отвергали возможность существования хороших мест, которые навоображал Финн, но постепенно, ссорясь и крича друг на друга, они стали собираться.
Подъем был невероятно трудным. Обсидиан скользил и расползался под ногами, как желе, и Тагарт много раз заявлял, что не сделает больше ни шагу. Но все-таки они карабкались вверх и наконец достигли вершины. Здесь едва хватило места, чтобы встать, прижимаясь друг к другу, но зато они видели все до самого горизонта, где очертания предметов сливались с влажной студенистой мглой.
Женщины, споря, указывали пальцами то в одну, то в другую сторону, но то, что они видели, не слишком обнадеживало. В одной стороне — сине-зеленые холмы, дрожавшие, как пузыри, заполненные жиром, в другой — огромное черное пятно, котловина или грязевое озеро. Внизу лежала равнина, отливающая металлом, как надкрылья жука, с разбросанными по ней черными бархатистыми пятнами неведомой растительности.
Далеко внизу они видели Новых — десятки причудливых фигур, резвящихся у прудов и поедающих растения, мелкие камешки и насекомых. Среди них появился Альфа. Он медленно двигался, завороженный видением, не обращая внимания на других Новых. Сначала они продолжали играть, но постепенно замерли, поймав волну его настроения.
На обсидиановом пике Финн ухватил за край пролетающее мимо плотное облако и подтянул его к себе.
— Все сюда, мы полетим в страну изобилия.
— Нет, — запротестовала Гиза, — облако слишком маленькое, и кто знает, полетит ли оно в нужную сторону.
— А где нужная сторона? — спросил Финн. — Кто-нибудь знает?
Никто не знал, но женщины все равно отказывались залезать на облако. Финн обратился к Тагарту:
— Ну, старик, лезь первым.
— Нет! Нет! — завизжал тот. — Я боюсь! Это не для меня!
— Полезай, старик, а мы за тобой. Поскуливая и дрожа от страха, цепляясь руками за губчатую массу, Тагарт забрался на облако, худые голени повисли над пустотой.
— Ну, кто следующий?
— Теперь ты! — крикнула Гиза.
— И оставить вас здесь? Сейчас же залезайте!
— Нет. Мы не поместимся. Пусть старик улетает, а мы найдем другое, побольше.
— Ладно. — Финн разжал пальцы. Облако быстро и плавно понеслось над равниной. Тагарт на своем воздушном «плоту» дергался и корчился, сражаясь за свою жизнь.
— Смотрите, — говорил Финн, — как быстро и легко движется воздух. Над Новыми, над всей этой бессмыслицей и хаосом…
Но воздух был ненадежен, и плот под стариком начал распадаться. Хватая расползающиеся куски, Тагарт пытался собрать облако, но оно растворилось, и старик полетел вниз.
Трое на вершине молча наблюдали за извивающимся тощим телом, пока оно не шлепнулось о землю.
— Теперь у нас нет больше мяса! — в отчаянии вскричала Рик.
— Нет, — мрачно проговорила Гиза, — кроме мяса того человека, кто это все затеял.
Они оглядели Финна с головы до пят. Вдвоем они могли бы с ним справиться.
— Вы что! — в ужасе закричал Финн. — Я последний из людей. Я мужчина. Вы должны меня слушаться!
Они перешептывались, не обращая на него внимания.
— Попробуйте только! — завопил Финн. — Я столкну вас вниз!
— Мы сами тебя столкнем, — зловеще ответила Гиза.
Они приближались решительно, но осторожно.
— Стойте! Я последний мужчина! -
— Нам будет лучше без тебя.
— Подождите! Посмотрите на Новых! Женщины посмотрели вниз. Новые сгрудились в кучу» уставясь в небо.
— Смотрите! Небо!
Женщины задрали головы: мутное стекло над ними трескалось. Трещины множились, расширялись.
— Синее! Небо синее!
Внезапно хлынул поток невыразимо яркого света, заставив их зажмуриться и прикрыть ладонями глаза. Горячие лучи обожгли обнаженные спины.
— Солнце, — прошептали люди с благоговением. — Солнце вернулось.
Мутный купол исчез. Солнце — гордое и сияющее — плавало в беспредельном голубом океане. Земля внизу густела и уплотнялась, на ней появились впадины и гребни. Люди чувствовали, как обсидиан под их ногами становится твердым. Его цвет быстро менялся с серо-зеленого на глубокий черный. Земля, Солнце, Галактика миновали поток хаоса. Прошлое возвращалось, а с ним приходили логика, упорядоченность и ограничения.