— Думаешь, он знал о твоем приезде?
— Возможно. — Жимми поерзала на диване. — Ради всего святого, сядь и отдышись.
— Я в порядке. — Он выпрямился и, положив руки на поясницу, немного выгнулся, растягивая позвонки. — Я приготовлю чай.
— Это было бы весьма кстати, только не мог бы ты сначала принести мои костыли? Мне нужно в ванную.
— Это наверху или внизу?
— Даже не думай о том, чтобы отнести меня наверх.
Люсьен поморщился:
— Не хотелось бы.
— Просто принеси мне костыли. Я справлюсь.
Едва он ушел, Жимми приложила все свои силы, чтобы встать на ноги. К тому времени, как он вернулся, она, вся вспотевшая от усилий, уже стояла около дивана. Люсьен молча вручил ей костыли, а корзинку поставил около дивана.
— Не запирай дверь! — крикнул он ей вслед.
— Ты найдешь чай в коробочке с надписью «Чай», — бросила она ему в ответ, — а заварочный чайник в шкафчике над чайником.
Люсьен наполнил стеклянный чайник со встроенным ситечком, взял пару кружек и поставил все это на поднос. Полки над столом были увешаны сушеными травами. Любитель чая в пакетиках, он никогда не заваривал его в чайнике, да, кроме того, опасался, что чай будет с каким-нибудь травяным привкусом. Но нет, тот оказался традиционным «Эрл Греем».
Он положил в чайник одну ложку чая, потом еще одну. На всякий случай.
В холодильнике стояла бутылка молока. Люсьен налил немного в маленький молочник.
Кот, огромное рыжее существо с белой грудкой, оправился от испуга и теперь, жалобно мяукая, терся о ноги Люсьена.
— Извини, Джо, но кормить тебя не знаю чем.
— Он откликается на Бэнкса, когда ему хочется. И он ел сегодня утром, просто пытается выпросить у тебя кусочек.
Люсьен обернулся. Жимми стояла в дверном проеме и наблюдала за ним.
— Я не нашел сахар.
— Я его не употребляю. И ты тоже. В жестяной банке есть печенье.
— Не вижу банку с надписью «Печенье».
— Посмотри в той, где нарисован шиповник.
— Ты голодна? Я могу сделать сэндвич.
— Все, что я сейчас хочу, это чашечка чая.
Но он все-таки положил немного песочного печенья на тарелку и последовал за ней в гостиную. Поставив поднос на столик, пододвинул к ней старенький кожаный пуф.
— Твоя нога. Ты должна держать ее поднятой. Вот так. — Люсьен осторожно приподнял ее ногу и положил на пуф. — С молоком?
— Ни в коем случае! Я провела слишком много времени в тех местах, где молоко смертельно опасно.
— Миссис Лейси сказала, что ты работала за границей.
— Хотя следовало находиться здесь. Тетя Флора утверждала, что справляется сама и ей оказывают необходимую помощь и поддержку.
— У нее больше никого не было?
— Пара мировых войн и испанский грипп уничтожили большую часть семейства Роуз. Те, что остались, разбросаны по миру. Брайан выполнял тяжелую работу в саду, а Альма ходила по магазинам и убиралась, но этого было недостаточно.
«Недостаточно», — мысленно согласился Люсьен, с грустью думая о своей матери, умирающей от рака, в то время как он, находясь за тысячи миль, рассказывал о тяготах других людей.
Она скрывала от него свое состояние, всегда была сильной и независимой, не желающей беспокоить его.
И вот теперь перед ним сидит еще одна такая женщина.
Несмотря на свою браваду, Жимми была бледна.
— Ты не употребляешь сахар, но, может быть, тебе стоит добавить в чай немного меда.
— Я несла тебе последний горшочек. Надеюсь, он не разбился.
— Нет. Он в корзинке.
— Тогда давай добавим по ложечке в чай, а остальное ты заберешь домой. А ты не нашел мою свалившуюся сандалию?
Люсьен взглянул на сандалию с ремешком на ее неповрежденной ноге.
— Скорее всего, она под полом веранды.
— И вся грязная, — вздохнула девушка.
Он размешал немного меда в кружке.
— Я поищу.
— Спасибо. Если ты отдашь ее Альме, она занесет, когда будет проходить мимо. — Должно быть, он выглядел озадаченным, и она пояснила: — Альма Лейси, твоя экономка.
— А, точно. Я и не знал, что ее так зовут.
— Зато ты знаешь, как зовут меня.
— Да. Очень необычно.
— Это семейная традиция. Девочке, родившейся в семействе Роуз, дается имя цветка.
— Жимолость.
Она широко улыбнулась.
— Но тебе больше идет Роуз.
— Из-за шипов, без сомнения.
— Ну, если так рассуждать, то Крапива — более подходящее имя.
На мгновение показалось, что он зашел слишком далеко, как вдруг Жимми прыснула от смеха: