Выбрать главу

Третья остановка — отель «Палаццо ди Марко Аврелио». На мне была галабийя, но волосы коротко острижены, а лицо гладко выбрито. Не думаю, что портье узнал меня. — Я заплатил за неделю вперед, — объяснил я ему, — но вынужден покинуть вас раньше, чем. собирался.

Портье пробормотал:

— Нам очень жаль терять такого постояльца, мсье. — Я кивнул и бросил ему свой жетон. — Разрешите взглянуть… — Он набрал номер комнаты на своем компьютере, увидел, что отель действительно должен мне немного денег, и стал печатать чек.

— Все были очень предупредительны и любезны, — польстил я ему.

— Всегда рады видеть вас в нашем отеле. — Он улыбнулся, протянул чек и махнул рукой в сторону кассы. Я еще раз поблагодарил его и, получив через несколько секунд деньги, присоединил их к остальной сумме.

Бережно неся сумку, где лежали наличные, коробка с медиками и училками, а также одежда, я шел по городу в юго-западном направлении, с каждым шагом все больше удаляясь от Будайина и района дорогих фешенебельных магазинов у бульвара Иль-Джамил.

Вскоре я стоял в самом центре бедняцкого квартала, где живут одни нищие феллахи. Узкие петляющие улочки, маленькие низкие дома с плоскими крышами и облупившимися стенами; окна закрыты ставнями или тонкими деревянными решетками.

Некоторые здания кое-как отремонтированы, их обитатели пытались даже посадить кусты или еще что-то в иссохшей земле возле стен. Другие, казалось, давно уже пустуют: зияющие провалы окон, полусорванные ставни раскачиваются, едва держась на ржавых гвоздях, словно вывалившийся язык голодной, усталой собаки. Я выбрал довольно аккуратный домик и постучал в дверь. Несколько минут пришлось подождать. Наконец выглянул высоченный мускулистый мужчина с пышной черной бородой и уставился на меня, подозрительно прищурившись; изо рта торчала щепка, которую он использовал вместо жвачки. Хозяин ждал, когда пришелец скажет, что ему нужно.

Без всякой уверенности в успехе я приступил к изложению своей легенды:

— Я был брошен здесь, в незнакомом городе, подлыми компаньонами. Они похитили все товары и деньги. Во имя Всевышнего и его Пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, прошу тебя оказать гостеприимство.

— Понятно, — мрачно произнес мужчина. — Этот дом закрыт для чужих.

— Я не доставлю никакого беспокойства. Я…

— Советую тебе просить о ночлеге тех, чье гостеприимство основано на благополучии. Люди говорят: здесь живут семьи, где всегда есть в избытке еда для домашних, для собак и гостей, подобных тебе. Что касается меня, то, заработав на хлеб и горсть бобов для жены и четырех детей, я считаю день удачным.

Я понял, на что он намекает.

— Конечно, ты не хочешь затруднений для своей семьи. Проклятые лжедрузья, ограбившие меня, не знали, что я всегда ношу в сумке немного денег. Они, урча от жадности, схватили то, что лежало на виду, но у меня осталось достаточно средств, чтобы прожить день-два в этом городе, пока я не смогу вернуться и потребовать законного возмещения убытков.

Хозяин молча смотрел на меня; словами его не убедишь, нужна маленькая демонстрация.

Я дернул молнию и открыл сумку; под его внимательным взглядом неторопливо порылся в одежде — рубашках, носках, штанах, засунул руку поглубже и извлек банкноту.

— Двадцать киамов, — произнес я душераздирающим тоном. — Это все, что они мне оставили.

На лиц» моего нового друга отразилась жестокая внутренняя борьба. Для жителей этого квартала двадцать киамов — серьезная сумма. Он мог питать сомнения на мой счет, но я сейчас читал его мысли.

— Если ты примешь меня как гостя под свое покровительство на два дня, объявил я, — все эти деньги будут твоими. — Я помахал бумажкой перед его расширившимися от жадности глазами.

Мужчина покачнулся, словно змея, зачарованная движениями факира. Если бы он был деревом с большими плоскими листьями, они бы сейчас громко зашелестели.

Хозяин дома не любил чужаков — а кто их любит? Ему вовсе не улыбалась идея поселить у себя незнакомца на несколько дней. С другой стороны, двадцать киамов равнялись заработку за несколько дней. Я снова оглядел его и убедился, что теперь его мысли приняли нужное направление: он уже не пытался угадать, кто я такой, а прикидывал один из сотни различных способов потратить двадцать хрустиков. Осталось лишь немного подождать.