— Ты что, рехнулся, Марид? — сказала Далия. Она была одной из немногих настоящих консерваторов, обитающих в нашем квартале. — Подумай только, во что эта штука превращает людей!
— А во что она превращает людей?! — вскричала, разъярившись, Ясмин, постукивая по своему модику.
— Ой, извини-извини… — Далия торопливо отошла к самому дальнему концу стойки и стала энергично тереть ее тряпкой, делая вид, что ликвидирует несуществующую лужицу пролитого пива.
— Представь себе, какие штуки мы сможем проделывать, — мечтательно произнесла Ясмин.
— Значит, Для тебя я недостаточно хорош сам по себе… — Я был слегка задет. Ясмин опешила:
— Что ты, Марид, ты не так понял… Я просто хотела сказать…
— Ну ладно, это твои проблемы, — заключил Френчи. — Не мое дело. Пойду подсчитаю, сколько заработал за сегодняшнюю ночь. — Он исчез за ветхим занавесом золотистого цвета, скрывавшим за собой гримерную и его «кабинет».
— Ясмин, ведь это — на всю жизнь! — сказал я. — Обратной дороги нет. Каким меня сделают, таким я и останусь.
— Ты хоть раз слышал, чтобы я пожалела, что вставила розетку? — спросила Ясмин.
— Нет, — вынужден был признать я. В первую очередь, меня угнетало сознание необратимости того, что произойдет.
— Ни разу в жизни не пожалела об этом, и ни один из тех, кого я знаю, тоже… Я нервно облизнул губы.
— Ты просто не понимаешь… — начал я и остановился. Нет, не могу выразить свои чувства; даже самый близкий человек не понимает меня.
— Ты просто трусишь, — объявила Ясмин.
— Ага. — Что ж, неплохое начало.
— Полу-Хадж спокойно живет с розеткой, а куда ему до тебя, Марид!
— И что это ему дало? Возможность забрызгать всех нас кровью Сонни? Мне не нужна помощь модика, чтобы превратиться в психа. Это я могу и сам, если захочу.
Неожиданно в ее глазах появился загадочный блеск — как у одного из бродячих пророков, охваченного очередным приступом озарения. Я понял, что мою Ясмин снова посетила гениальная идея насчет таинственных изгибов судьбы, предопределения и так далее… Плохой признак!
— Ах ты, Аллах с Непорочной Девой в комнатке мотеля! — выдохнула она. По-моему, это богохульство было любимым ругательством ее отца. — Все идет так, как предсказывалось в гексограммах!
— В гексограммах, — ошеломленно повторил я. В тот раз я выбросил всю китайскую белиберду из головы еще до того, как моя подружка закончила объяснять нюансы своего гадания.
— Помнишь фразу о том, что не надо бояться пересечь великую воду?
— Ага. Что еще за «великая вода», Ясмин?
— Это означает какую-то коренную перемену в твоей жизни. Модификацию мозга, например. Понял теперь?
— М-да… И еще там говорилось о встрече с великим человеком. Так оно и случилось. Дважды.
— Да, и насчет того, что надо подождать три дня до начала, и три — до завершения дела.
Я быстро прикинул: завтра пятница. До понедельника, когда все произойдет, оставалось три дня.
— Вот черт! — пробормотал я изумленно.
— И еще там сказано, что тебе никто не будет верить, и что надо сохранять твердость при тяжелых испытаниях, и что ты служишь не царям и принцам, а высшим целям. Вот какой он, мой Марид. — Она гордо чмокнула меня. Мне стало плохо…
Теперь уж никак не отвертеться от предстоящей операции, разве что сбежать в какую-нибудь другую страну и там начать новую жизнь: пасти баранов, поддерживать свое существование горсткой фиг через день, в общем, радоваться, что дожил до утра, как любой другой феллах.
— Да, я герой, Ясмин, — произнес я вздохнув, — а у нас, героев, часто бывают всякие тайные дела. Так что извини, мне надо идти. — Я поцеловал ее три-четыре раза, сжал ее правую силиконовую грудь (на счастье) и поднялся. Проходя мимо Индихар, похлопал ее по попке; она повернула голову и ласково улыбнулась.
Потом пожелал доброй ночи Далии, сделал вид, что в упор не вижу паскуду Бланку, и вышел наружу.
Направился вниз по Улице к «Серебряной ладони», просто посмотреть, что там делается. Махмуд и Жак сидели за столиком, пили кофе и поедали хлеб с хуммусом.
Полу-Хадж отсутствовал; наверное сейчас сражается с толпой ненавистных ему гетеросеков (все — гигантские здоровенные каменщики), просто чтобы поддержать форму… Я подсел к друзьям.
— Да будут дни твои, и так далее, и тому подобное, — пробурчал Махмуд. Его никогда не заботило соблюдение всяких формальностей.
— И тебе того же, — отозвался я.
— Слышал, ты собираешься приобрести розетку, — важно сказал Жак. — Весьма серьезный шаг с твоей стороны. Надеюсь, предварительно ты взвесил все «за» и «против»?