Ведущая в помещение дверь прикрыта деревьями, можно входить и выходить почти незаметно. Шапиро, Берман и Лейбл отправляются навстречу женщинам. Глаза старика уже не те, что в молодости, Берман тоже близорук. Зато паренек не жалуется на зрение, он еще издали узнает одну из женщин.
— Эта Песя Фейгина, — шепчет он. — А с ней какая-то украинка.
Песя и Глаша приближаются к штиблу. Внезапно перед ними вырастают три темные фигуры и заступают дорогу.
— Ой, реб Шломо! — испуганно и в то же время облегченно восклицает старая Песя.
— Кто эта девушка? — спрашивает Шапиро.
— Она с нами, — говорит Песя. — Соломон послал ее ко мне.
Теперь Песя полностью доверяет Глаше. Они подходят к двери штибла.
— Что ж, — говорит Шапиро, — пусть заходит и она. Лейбка, возвращайся на пост.
В самом деле, паренек еще не закончил своего дежурства. Остальные входят в тесную комнату. Кто же в Гадяче не знает Песю Фейгину? Ее появлению в штибле рады, причем некоторые женщины не упускают случая немного всплакнуть. Глаша видит, как они обнимаются со старой Песей. Поднимаются со своих мест и старики. Немалым уважением пользуется здесь эта скромная пожилая женщина.
— Мне пора, — говорит Глаша.
Песя обнимает ее и целует:
— Храни тебя Господь, дочка!
В глазах у нее блестят слезы. На фоне всеобщего волнения звучит трезвый голос Шапиро:
— Нужно передать Соломону, чтобы нашел возможность переправить в лес уцелевших людей. Иначе все мы тут обречены.
Песя знает, что это непростая и опасная задача, но не сомневается ни секунды. Если уж молодые и сильные еврейские парни не помогут в беде своим старикам, женщинам и малолетним, то кто тогда поможет? Она некоторое время шепчется с Глашей. Наконец та кивает.
— Хорошо, бабушка.
Перед тем как уйти, она еще раз окидывает комнату взглядом. На длинной скамье сидит молодая женщина и, прикрываясь рукой, кормит грудью ребенка. На лице у нее выражение отчаяния. Глаша осторожно выскальзывает наружу. Абка Гинцбург запирает за ней дверь.
И вот Глаша шагает по дорогам и по лесным тропкам. Перед ее глазами стоит отчаявшееся лицо молодой матери — оно взывает о помощи, требует поторопиться. В тот же день она докладывает майору Тихонову о том, что на еврейском кладбище прячутся двадцать пять человек, чудом уцелевших во время ликвидации.
В лагере свои проблемы: не хватает оружия и продовольствия. Тихонов, Гавриленко и Соломон обсуждают ситуацию. На партизанской базе уже скопилось немало беженцев, среди них дети; ясно, что они являются обузой для боевого подразделения. Решено разбить в лесу отдельный семейный лагерь в пяти километрах от партизанского отряда. Завтра же нужно начать строительство землянок, а ночью переправить туда людей с кладбища, чтобы они тоже включились в устройство своей будущей лесной жизни. У отряда другие задачи, поэтому он будет помогать гражданским лишь в первое время. Возможно, Тихонов пошлет в семейный лагерь нескольких вооруженных парней для охраны.
Задача организации лесного убежища и спасения евреев возложена на Соломона и Вениамина: они хорошо знают людей, которые прячутся в штибле. Парни хотят пробраться на кладбище под покровом темноты и без промедления выходят в направлении Гадяча.
Их провожает Глаша. Соломон чувствует, что эти двое хотели бы попрощаться наедине, и ускоряет шаги, чтобы дать им такую возможность. Парень и девушка шепчутся в лесном полумраке. В глазах Глаши тревога, тревога женщины, которая провожает своего мужчину в опасный путь.
— Будь осторожен, Вениамин! — тихо просит она.
Вениамин берет ее за руку. Темнота сгущается между деревьями. Уже совсем не виден ушедший вперед Соломон. Глаша обвивает руками шею Вениамина, их губы встречаются. Вениамин прижимает девушку к себе, поднимает ее, отрывает от земли, покрывает поспешными поцелуями ее глаза, лицо, шею. Щемящая тоска любви сжимает его сердце. Глаша зажмуривается; на лице ее блуждает легкая, немного грустная улыбка.
Из леса слышен свист. Это Соломон торопит друга.
— Я должен идти, — грустно говорит Вениамин и осторожно ставит девушку на землю. — Прощай, Глаша!