Каждые три часа сменяются дежурные. У Сарки Гинцбург тоже своя смена. В прошлом году и даже годом раньше она еще обучалась у Вениамина искусству плавания. Сейчас это девушка четырнадцати с лишним лет. Ее фигура еще не оформилась. Но в семействе Гинцбургов дети рано взрослеют, и Сарка уже ощущает приближение сладких дней юности. Кроме того, она успела пройти через первое разочарование неразделенного чувства, и этот опыт оставил отпечаток грусти в ее карих глазах. К счастью, в четырнадцать лет быстро заживают сердечные раны — их немедленно захлестывают волны новых впечатлений. Да и вообще, Сарка Гинцбург была из тех, кто не вешает носа ни при каких обстоятельствах.
Дети тоже шепчутся — у каждого поколения свои секреты. И откуда только Лейбка набрался таких детальных знаний о всевозможных видах вооружений, об особенностях танков и самолетов? Что делать: мир отражается в широко раскрытых детских глазах, мир, каков он есть… Лейбка уверен в неминуемой победе наших. Красная армия еще покажет фашистам, где раки зимуют!
Вениамину поручено провести в штибле сутки и при возникновении неожиданностей действовать по обстоятельствам. Как-то само собой получилось, что он постоянно находится в обществе Шломо Шапиро. Им есть о чем поговорить. Выше уже упоминалось, что Ханих Альпер, дядя Вениамина, видел свой долг в том, чтобы воспитать в еврейском духе если не сына Липу, то хотя бы племянника. Липа, как мог, отлынивал от скучной премудрости, а вот Вениамин серьезно увлекся ивритской литературой. Он читал Давида Фришмана и доктора Иосифа Клаузнера, но больше всех любил Бялика, Гнесина и Бердичевского[60]. Все эти имена были хорошо знакомы и Шломо Шапиро.
Старик вообще очень любил иврит — привязанность, которая считалась тогда запретной в нашей стране. Но в отдаленном от столиц городке Гадяче Полтавской области нашел Шапиро укромный уголок, где можно было целиком посвятить себя чтению и изучению ивритских текстов. А теперь он еще и обнаружил благодарного слушателя в лице Вениамина. Слышите ли вы, как под боком у могилы адмора Шнеура-Залмана звучат слова о заветном будущем нашего народа? Шапиро произносит выверенные, многократно обдуманные слова, и они попадают прямо в сердце. С начала века учился он у первых сионистов. Многих из нас еще не было тогда на свете, но уже подали свой голос люди, указавшие остальным прямую дорогу в запутанной паутине путей этого сложного мира. В конечном счете их направляла Книга книг — Танах. Книга, полная поэтических строк и повествований об истории народа, книга, содержащая странные законы и заветы священников и пророков. Еврейские дети веками заучивали эти стихи и строки в хедерах, школах и молельных домах. Как в камне, были высечены эти слова и законы в душах многих поколений. Но дети вырастали, и обнаруживалось, что само слово «еврей» воспринимается вокруг с презрением и гадливостью. И когда появились сионисты, молодежь с энтузиазмом последовала за ними. В том числе и Шломо Шапиро.
Вениамин внимательно слушает, а Шапиро говорит. Глубокое чувство звучит в его словах. Таковы его убеждения, его вера. Возможно, это даже завещание, дар, передаваемый от одного поколения другому в годину тяжелых испытаний, во времена народной катастрофы.
О жизни и смерти еврейского народа говорит Шапиро. Несколько путей предложено для решения этого вопроса. Гитлер настаивает на полном уничтожении. Другие, и в том числе марксисты, говорят о полном растворении, ассимиляции. А сионисты борются за еврейское государство в Земле Израиля, куда съедутся евреи из всех стран диаспоры.
Шапиро полагает, что этот спор идет уже давно, на протяжении многих поколений. Средневековые массовые убийства, резня во времена Хмельницкого, погромы в царской России и на Украине, нынешняя планомерная ликвидация унесли жизни сотен тысяч людей. Казалось бы, это наиболее эффективное решение. При почти полном отсутствии сопротивления можно малыми силами уничтожить огромные массы людей. Но для повсеместного уничтожения потребуются согласные усилия многих народов, а Шапиро уверен, что далеко не везде ненавидят евреев. Есть места, где их режут при первой возможности, а есть такие страны, где, напротив, дают равные права. Сейчас праздник у первых, и они делают свое черное дело. Остальные молчат: никому нет дела до еврейского горя. Редко кто станет подвергать себя опасности, помогая гонимым и убиваемым. И все же Шапиро думает, что невозможно уничтожить весь народ без остатка. Уже были трудные времена, когда нас насчитывалось всего несколько десятков тысяч на весь мир. Поднялись тогда, поднимемся и теперь.
60
Давид Фришман (1859–1922) — писатель, критик, переводчик, писавший на иврите и идише. Родился в Лодзи, жил в Варшаве, умер в Берлине. Йосеф-Гедалья Клаузнер (1874–1958) — историк, писатель, литературовед. Родился в Литве, работал в Одессе, с 1919 года — в Израиле. Хаим-Нахман Бялик (1873–1934) — поэт, писатель, считающийся национальным поэтом современного Израиля. Родился на Волыни, жил и работал в России, Германии и Израиле. Ури-Нисан Гнесин (1881–1913) — автор первых психологических повестей на современном иврите. Родился в Брянской губернии, жил в Варшаве. Миха-Йосеф Бердичевский (1851–1921) — писатель, философ, писал на иврите. Потомок хасидских раввинов. Родился и вырос в Меджибоже, учился, жил и работал в Бреслау и Берлине.