Поспеши на помощь мне, Господи, спаситель мой![65]
Легкое движение в комнате. Слышен приглушенный голос Шапиро. Он призывает к полной тишине. Впереди пойдут Вениамин и Янкл Левитин. За ними — Голда с Ахувой, Песя, Бася, Сарка, акушерка Голда, доктор Энгертов, другие старики. Шапиро, Лейбка и Берман будут замыкающими. Арон Гинцбург уйдет последним.
— Молитесь, реб Арон, молитесь!
Пошли свет Твой и истину Твою; да ведут они меня… кто дал бы мне крылья, как у голубя?.. Поспешил бы в укрытие от вихря, от бури…[66]
Ахува потягивается на руках у Голды. Энгертов срочно вкалывает ей новую дозу снотворного. Люди начинают спускаться в дыру согласно установленной Шапиро очередности. В руках они несут свои узлы и котомки. Одного за другим поглощает пещера. Вот дошла очередь до Шапиро, за ним уходит Берман. Теперь настало время последнего — Арона Гинцбурга. Но что делает он, этот безумец? Вместо того, чтобы последовать за остальными, он закрывает дыру деревянной крышкой, расстилает дорожку и возвращает на место столик со светильником. Делая это, он продолжает нараспев повторять строки псалмов.
От конца земли взываю к Тебе в унынии сердца моего…
Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя…[67]
Шапиро, Берман и Лейбка какое-то время стоят, пригнувшись, у последней ступеньки, ждут Гинцбурга. Но, как видно, он не собирается прекращать своей молитвы. Глухо доносится сверху через закрытый люк его голос, проникающий во все миры и пространства:
Извлеки меня из тины, чтобы не погрязнуть мне…
Ты помощь моя и избавитель мой; Господи! не замедли.
Да придет пред лице Твое стенание узника…[68]
Лейбка глотает слезы: «Папа!» Шапиро одергивает мальчика. Гинцбург хочет как можно дольше задержать убийц. Когда они задремлют, уйдет из гробницы и черный габай. А пока — пока немцы слышат из-за двери молитву, они думают, что все спокойно. Арон Гинцбург рискует собой ради общей безопасности…
— Идем! — командует Шапиро.
Неслышные шаги по полу пещеры. Люди стараются даже дышать потихоньку. Вениамин идет впереди. Время от времени он останавливается, чтобы посветить себе спичкой. Ее неверный огонек освещает стены пещеры. За спиной парень слышит тревожное дыхание Голды. Маленькая Ахува спит у нее на руках. Лейбка замыкает; время от времени он приостанавливается и вслушивается — не идет ли отец? Спустя несколько минут Вениамин добирается до конца пещеры.
Но тут его ждет разочарование: выход завален. Люди толпятся вокруг, их надежды угасли, не успев пробудиться.
— Погодите горевать, — говорит Вениамин. — Здесь должен быть выход к реке. Я никогда тут не был, но слышал разные слухи. Этот завал не должен быть большим. Мягкая земля, песок. Надо попробовать…
Вдвоем с Янклом они принимаются за работу. Лопат нет, так что приходится рыть руками. Затем их сменяют Берман и Лейбка. Пот заливает глаза землекопов, но они не снижают темпа. Проходит полчаса, час…
Но вот в затхлое пространство пещеры врывается волна холодного речного воздуха. Вениамин и Янкл со свежими силами начинают расширять отверстие. Янкл первым выбирается на поверхность. Еще несколько усилий — и выход открыт для всех. Одна за другой поднимаются из земли безмолвные тени, серые — в черноту ночи. Воодушевленные неожиданным спасением, они еще не чувствуют холода ночи. Остатки еврейской общины города Гадяча сгрудились на речном берегу под покровом ночного неба.
Пора уходить. Но один из спасшихся остается, уходит в сторону от общей колонны. Это Лейбка. Он не может бросить отца. Надо вернуться на кладбище. Кроме судьбы оставшегося в гробнице габая, Лейбку волнует судьба подстреленного брата. Возможно, Шимка еще жив? Может, он лежит раненый и нуждается в помощи?
На берегу под кронами сосен продолжается движение безмолвных теней. Нужно во что бы то ни стало пересечь Псёл. Вода холодна, черна, грозит глубиной. Большинство здесь — старики на исходе сил. Но выбора нет: дорога в лес лежит через реку.
И тут чьи-то глаза замечают на другом берегу лодку. Вот уж действительно, чудо из чудес! Как она попала сюда, кем забыта? Но времени долго раздумывать нет. Вениамин быстро сбрасывает с себя одежду. Студеная вода обжигает тело. Парень ныряет. За один нырок он преодолевает половину реки. Еще нырок — и Вениамин у лодки. На ее дне — лишь одно сломанное весло. Но путь недолог; в несколько гребков Вениамин переправляет лодку к товарищам и поспешно одевается.