Четвертый курс — дело нешуточное. Вениамин и Соломон превращались в мужчин с профессией. Соломон забросил свое увлечение женским полом. Теперь он уже не волочился за каждой встречной юбкой, не отвечал на каждую призывную улыбку, не реагировал на игриво потупленные глаза. Нет, теперь этот человек был крепко прикован к домашнему порогу, и нежная Фирочка предусмотрительно держала его цепь постоянно натянутой. Занимаясь анатомией и прилежно исполняя все институтские задания, она не забывала и о необходимости вить надежное гнездо для семьи и будущих птенцов. И в самом деле, когда пришла весна и солнце высушило бульвары, а на Калужской зазеленели первые листики, однокурсники увидели знаменательные перемены и во внешности Фирочки.
Как это обычно бывает с беременными, в облике молодой женщины появилось что-то болезненное и несчастное. Теперь она с трудом переносила духоту полуподвала. Раиса Исааковна смотрела на любимую дочь и вздыхала: какая она все-таки нежная и юная! Еще и девятнадцати не исполнилось бедняжке — и вот поди ж ты! Нелегка женская доля. Отец семейства, цыганистый Залман Шотланд, тоже переживал за Фирочку, с беспокойством отмечая ее бледность, покрытое пятнами лицо и дурное самочувствие. В письме к матери Соломон поделился своими тревогами.
Ответ пришел без задержки.
«Что за ерунда? — писала Песя на чистом идише. — К чему эти церемонии между близкими людьми? Разве Фирочка, да продлятся ее дни, не дорога нам, как дочь? Вот уже весна, скоро лето. Пусть Фирочка приезжает к нам, а уж мы тут позаботимся о том, чтобы она ни в чем не знала недостатка. Пусть отдохнет на свежем воздухе, а потом и родит, с Божьей помощью, внука или, еще того лучше, внучку. Фирочка, дорогая, ну что тебе делать сейчас в Мрскве? Здесь, среди лесов и полей, тебе сразу же полегчает…»
Так написала старая Песя своей невестке Эсфири. А в конце письма содержалась просьба привезти на лето в Гадяч еще и Тамарочку. Соскучились дед с бабкой по этой непоседливой козе.
Окончательное решение, как и прежде, оставалось за самой Фирочкой. В июне-июле Соломон должен был проходить практику на Урале. Раиса Исааковна только вздыхала; по мягкости характера она никогда не пользовалась особым влиянием на домашних. Поэтому вся тяжесть ответственности так или иначе ложилась на молодую хозяйку. Фирочка решила ехать.
Прошел май, заблистал июнь на окнах полуподвала. В скверах и на улицах правили бал солнце, зелень, цветы, пыль и жара. В пятом классе закончились занятия, и ничто не мешало Тамаре отправиться в Гадяч вместе с Фирочкой. Вениамин и Соломон планировали прибыть туда же в июле. Что касается Рахили, то она могла взять отпуск не раньше августа.
Таковы были планы. Но, как известно, человек предполагает, а Господь располагает. В субботу двадцать первого числа Вениамин и Рахиль привезли Тамарочку на Курский вокзал. Был чудесный вечер. Люди выходили из такси, вытаскивали из багажников вещи. Фирочку провожали всей семьей, включая отца, Залмана Шотланда. Раиса Исааковна, как всегда, не умолкала, а напоследок поскучнела и даже всплакнула. Приехала и старшая сестра Фирочки Елена с мужем Шоулом Левиным, слесарем и изобретателем. Отсутствовал лишь Соломон — он вот уже две недели работал на далеком уральском заводе.
На сей раз Фирочка и Тамара ехали через Харьков, Ромодан и Лохвице. Настроение у всех было замечательное. Смех, поцелуи, цветы и сигаретный дым. Прозвенел звонок, из головы состава послышался тяжкий вздох паровоза. Звезды еще не высыпали на вечернее небо, окна домов горели последним закатным блеском. Сложная паутина сияющих рельсов собиралась за платформами в толстую косу и уходила дальше, в пространство огромной страны. Снова вздохнул паровоз, и, как по сигналу, над платформой взметнулась прощальная волна поцелуев и слов. Поезд шел к Черному морю, на Туапсе и Сочи, в край здравниц и санаториев. Неудивительно, что радовались все — и пассажиры, и провожающие. Вот и последний звонок. Четверо провожающих стояли у открытого окна — изнутри к нему прильнули Фирочка и Тамара. Глаза девочки смеялись, лицо сияло счастьем. Еще бы: она ехала в Гадяч, к любимой бабушке Песе, к реке Псёл, ко всем своим друзьям и приятелям!